— Меня не волнуют деньги, — сказала она.
— Он маленький. Тебе нужно дома сидеть, вон, науку делай.
Я почесал башку, а потом глянул на перевозку.
— Про Горби сама все знаешь.
Горби иногда мяукал, напуганный непривычным светом и запахом аэропорта, я волновался, как он перенесет полет.
— Сейчас Гриня подойдет и идите на регистрацию, — сказал я. — Он в Антверпене вам поможет и поедет через недельку, да?
— Ты уверен?
— Про Гриню?
— Про Горби.
Я помолчал.
— Да, — сказал я, наконец. — Уверен. Горби мой друг. Пусть у Марка будет мой друг. Если что-то дарить, то друга, да? Тем более, раз уж я с вами расстаюсь, так и кота под шумок надо от себя отодрать.
А то кто его будет кормить, когда я откинусь?
Господи, подумал я, как же пусто будет в моем доме. Снова объявили регистрацию на рейс, уже в третий раз. Я поцеловал Марка в щеку, он мне улыбнулся.
— Дурак ты, — сказал я. — Навсегда расстаемся.
Никогда не расстанемся.
— Это ты дурак, — сказала Лапуля, и я снова ее поцеловал. Пришел Гриня, взял перевозку с Горби, я в нее заглянул.
— И тебя я люблю, и тебе за все спасибо.
А потом я ушел. И это было очень просто, потому что я знал, что делаю все правильно.
Только когда их самолет уже должен был быть в воздухе, я, подъезжая к дому, подумал, как умудрился испортить свою жизнь.
Ну, должен же у человека быть какой-то талант.
Вопль двадцать девятый: Настоящий джентльмен
Первым делом я, конечно, даже пожалел. Ну, Нерона самого понятное дело, но и вообще пожалел — тоже. Я сначала совсем ничего не понимал, что происходит там, что мне делать надо, какого хуя я даже здесь нахожусь.
Казалось мне, что схема Нерона не для средних умов, и зря я сюда полез, и ловить мне здесь нечего.
Короче, было у меня ощущение, что это все незачем и ни к чему, и сидеть бы мне на месте, ни до чего бы не доходить, ничего в себе бы не открывать и жить стоило, как жил.
Может, не рыпаться, оно и умнее иногда. А то как же? Но теперь сам виноват оказался, ну, и пришлось врубаться.
Думал, никогда ничего не пойму, а оказалось, что разобраться вполне можно.
В принципе, самую сложную работу делают рядовые люди. Ну, там, я не знаю, в рыбу капсулы с героином херачить — это опасно, везти это добро — опасно. А организовать все, в общем, на самом деле нормально. Там чувство времени надо иметь, здоровые организаторские способности, чтоб суеты не было, но и не медлить. Нужно много людей знать хороших, кто чем поможет в процессе.
В принципе, на дозвоне надо быть в случае проблем, решать денежные вопросы, определять партии, какие надо, а это очень зависит от спроса, как и в любом другом бизнесе.
Закупишь больше — опасность, что накроют склады твои, закупишь меньше — торчки бунтуют, найдут себе еще другого кормильца и деньги в его карман понесут, а ты лапу соси.
Надо было держать нос по ветру, по ушам стучать, когда уши провинились, ну, и все такое.
Вот построить эту махину с нуля я б не догадался. А управлять готовым механизмом оказалось вполне посильной задачей. Нерон был умницей, не вопрос, но и я не промах.
Другое дело, что помощника у меня грамотного не было, здесь, в Москве, и я местами чисто по этому делу зашивался сильно. Постоянно на созвоне с Кандагаром, с Ашхабадом, с Москвой, всем надо деньги, всем надо время.
Раньше я думал, что сколько героина до Москвы отправлено, в общем и целом, столько и доходит, но оказалось, что брать надо всегда с запасом, потому что где талибы пошалят, где туркменские погранцы, где обстреляют колонну с нашей опийной рыбкой разбойники какие-то средневековые вообще. Короче, одно ЧП круче другого, все как в фильмецах.
Мне было странно, что я управляю чем-то настолько глобальным, я представлял себе нашу дорогу, как пульсирующую вену, огромную, через три страны протянутую. На каждом этапе эта вена могла порваться, и из нее могла хлынуть кровь.
Но в этом и был кайф, в этой, ну, не знаю, эпичности происходящего, в его протяженности и масштабности. Люди жизнями своими рискуют там, в далеких странах, чтобы только я, торчок поганый, мог въебать по вене.
И всем надо дать на лапу, а кому дать на лапу нельзя, того можно только убить — это тоже проблема.
Помимо того, что надо было контролировать поставки героина из Кандагара, транзит через Туркмению, перегрузку в рыбку и проход в Россию, и встречу в Златоглавой, приходилось еще решать и наши чисто московские проблемы.
Я теперь, и только теперь, окончательно понял, в кого мы стреляли. Это смешно, конечно.