И я понял, что любил в жизни многих, и многие меня любили, и в чем-то другом вообще проблема. Я не умел распоряжаться любовью. Любовь — это тоже капитал.
Все капитал, как теперь стало понятно.
И я сел на ступеньки и сказал себе:
— Господи, хорошо, что ты еще умеешь так мечтать.
Ну, и реально мне конкретно полегчало от такой мечты. Прям дрожь взяла, но дрожь облегчения, когда уходит температура.
Я никогда так глубоко в фантазию не нырял, а тут это случилось, будто видение. Как бы не совсем даже я это представлял, а мне послали.
И будь я человеком, наверное, я бы в тот момент плюнул на все и пошел бы скитаться в пустыню, замаливать грехи там.
Но я был машиной для убийства, поэтому на следующий день поехали мы, как по плану и надо, на встречу к тем старейшинам опийных деревень.
Ну, а потом я вернулся в Москву и из всего только понял, что страшно устаю и мне надо помощника.
Но я-то этих сук, помощников, знал. Помощники они только в могилу сходить. Это мы быстро.
Надо было ответственно подойти к выбору. Нужен был человек не слишком умный, не слишком амбициозный, но и не тупорылый тоже. И кто-то, кому можно дела доверить, но кто излишнего рвения проявлять не будет. Как бы энергичный, но нет.
В общем, воображаемый этот чувак был соткан из противоречий. Очень сложная натура мне была необходима.
Так что, с помощником я тянул, выматывался весь, но тянул все равно. Пока за меня не решила сама судьба.
Как-то звонит мне главный и спрашивает:
— Миху Ежика знаешь?
— Ну, — сказал я. — Знаю, не без этого.
Знакомство не самое приятное, но никуда не денешься от него.
— Есть место его пристроить?
Главный не имел привычки объяснять свои решения, и я не ожидал ответа на свой вопрос, но все равно спросил:
— А ему чего?
— Переводим его, — сказал главный.
Остоебал им, что ли?
— Так, — говорю. — У него опыт работы не соответствующий.
— А ты научи.
— Понял, — сказал я.
И чего Михе на месте не сиделось?
С другой стороны, я так рассудил, он мне человек не посторонний. Что бы я там к нему ни испытывал, кредит доверия у меня для Михи имелся.
Ну, плюс не по объяве же набирать. Всегда есть блат, а вот тут аж главный за него просит. И я сказал:
— Есть место, мне бы помощника, по делам московским.
В тот момент я в натуре не подумал, какой из Михи помощник. Да если б он кофейку заебашил, когда надо, и то бы хлеб был.
— Четко, — сказала главный. — Ну, я вас свяжу.
И все-таки мне казалось, что главный отлично знал — мы и без него могли связаться. Он, сука такая, все на свете знал. А то не был бы главным, если б не врубался в мелочи даже. Но все равно я не восхищался им, как Нероном. Может, потому и на место его не хотел.
А Миха, да, мы с Михой встретились, попиздели. Он был страшно нервный, но я не стал спрашивать. Есть причина, значит.
Я сказал:
— В общем, обязанности у тебя будут разные. Это все несложно, деньги большие. Ты быстро ко всему привыкнешь, как я объясню.
Миха сплюнул сквозь щель между зубов.
— Понял.
— Нихуя ты не понял, — сказал я. — Работа мирная. По большей части. Без пыточек там, без прочих праздников. Организаторская.
Мне даже было интересно, справится ли он вообще. В смысле, даже азарт нашелся какой-то — дикого Мишку из лесу вывести.
Он сказал:
— Да чего б не справиться? У меня организации знаешь сколько в жизни было? Во! Завались!
Я как-то его пару раз за разговор попытался спросить, что, в общем, Миху сюда привело, но он только отмахивался.
— Главный сказал, — и все. Как будто наш главный — мальчик, который любит перемещать солдатиков.
А, может, так оно и было. Перемещать солдатиков ведь и мне страшно нравилось.
Я Михе сказал:
— Ты извини, что я пропал как-то.
Миха сказал:
— Да нормально все. Видишь, нашлись, вот, снова.
Но я знал, и Миха знал, что мы с ним никогда не подружимся больше. Казалось бы, какие уж мы разные люди? В чем наша разность? Все кровавые оба стоим. А в то же время разница была, и Миха чувствовал ее, я уверен, так же отчетливо, как и я.
В общем, он стал на меня работать. Особого довольства у меня по этому поводу так и не возникло. Наоборот, все время какая-то досада, что именно с Михой опять судьба свела. Сколько было чудных знакомств, а в итоге закончилось все снова Михой.
У меня еще был страх, что он свои садистские наклонности не в то русло направит, и будут у нас покалеченные узбекские дворники по всей Москве улицы мести.
Ну и хули Михе надо никогда понятно не было, опять же мутный. Но раз главный сказал, значит правильно все с Михой. Тем более, работал он ничего, реакция, может, не самая быстрая, зато упорный и исполнительный, рабочая такая лошадка.