А вот поди ж ты.
Дом сей стоял будто бы на горочке, что придавало обыкновенному в общем-то строению некоторую помпезность, которую лишь усиливала обильная лепнина и четверик пухлястых колонн. На портике в позе вальяжной и ленивой возлежала слабо одетая дева, на ножке которой с немалым комфортом устроилось голубиное семейство. Дворник, по утрешнему времени трезвый, грозился голубям метлой, но поганые птицы на угрозы не обращали ни малейшего внимания. И верно, что им дворник-то?
- Ваш бргродие! – появлению полиции дворник отнесся без малейшего удивления. Вытянулся в струнку, прижавши метлу к груди. Голову задрал, отчего лопатообразная рудая борода грозно встопорщилась. Сошлись над переносицей косматые брови. А мокрый картуз съехал на самую макушку. – Звольте длжить! В-в-верном объекте тишь!
Голуби вытянули шею, прислушиваясь. А один и вовсе скользнул сизою тенью на вычищенные до блеска плиты.
- Спасибо, - Себастьян слез с коляски. Вот же… год тому назад соскочил бы, а теперь то ли кости ломит, то ли душу крутит, то ли… лучше б просто мышьяку, право слово, не так бы мучился.
Дворник щелкнул каблуками и, убедившись, что высокое начальство не изволит гневаться, осведомился:
- А вы за Бабужинской?
Голубей прибавилось. Они словно чуяли, что перед домом их вот-вот произойдет нечто, в высшей степени занимательное, чего пропускать никоим образом нельзя, а потому спешили.
Дворник же, поправив картуз и свисток, который, как и положено, висел на веревочке, продолжил.
- Я уж ей, шлендре этакой, говорил, что доиграется… где это видано, чтоб в приличественном доме устраивать невесть что…
- Что?
Вот этого вопроса задавать не стоило.
…панна Бабужинская, представлявшаяся честным людям чиновничьей вдовою оных людей вводила в заблуждение, хотя всем известно, что в прошлом она если и выходила замуж, то за человека чинов малых, незначительных. А ныне она врать изволит, будто бы от мужа ей остались в наследство некие важные документы про строительство… чего? Того доподлинно не известно, может, дороги, может, королевского дворца нового, а может, сказывали, дома призрения. Главное, что всем понятно, - землица-то, где строить станут, подорожает, вот панна Бабужинская и пользуется. А сама-то мошенница редкостная…
…а пан Григорчук из третьей преподозрительными делами занимается. Уходит ночью, возвращается на рассвете, а днем из квартирки носу не кажет. И всем врет, будто за звездами смотрит.
- Почему врет? – Себастьян ущипнул себя за руку.
- Так ведь понятно. Вчерашнего дня ночь была безлунная. И тучи. Какие звезды?
Действительно, какие звезды…
…пан Кушметов из двенадцатой с племянницей своей сожительствует. То есть, он всем сию особу представляет племянницею, но сходства промеж ними ни малейшего, а раз так, то и родства быть не может. К тому ж, где это видано, чтоб степенный мужчина, писатель и поэт, племяннице чулки шелковые покупал да бельишко… откуда известно? Да кто ж, как не Никита Фролыч ему пакеты до квартирки доносил? Они-то легонькие да виду известного, такие в одной лавке только выдают…
…а панна…
- Стоп, - Себастьян понял, что если не остановит добровольного помощника, то рискует оказаться в курсе всех прегрешений, больших и малых, сотворенных жильцами доходного дома нумер три. – Погодите… это вы все…
- Задкумтировал! – бодро отчитался дворник. – В псмнном виде!
- В письменном – это хорошо… а что вы скажете про пана Кругликова…
Дворник поскучнел.
Огляделся.
И наклонившись к Себастьяну – а росту Никита Фролыч был преизрядного, да и по сложению вполне мог бы заменить колонну входную – проговорил тихо:
- Он с Хольмом знается.
- Да неужели?
А перегаром от Никиты Фролыча не пахло. Знать, не злоупотребляет.
- Ненадежная личность, - от возбуждения и речь дворника предивным образом выправилась. – Наших малюет… прости Вотан…
Он сплюнул.
- Откудова деньги? А денег имеет… ковер давече купил. Шерстяной. Еще шифоньеру. Стульев три.
- Почему три?
Дворник пожал плечами. Тоже, видать, не знал.
- Зеркало… и костюм новый. Два.
Новый костюм, само собою, преподозрительное обстоятельство, да… голуби раскурлыкались. Они топтались, пихая друг дружку, подбираясь к самым ногам дворника.
- Пн Крглков, - Никита Фролыч заговорил громким шепотом. – Пржде скуп был…
…скуп.
…сие Никита Фролыч доподлинно знал, потому как все жильцы к нему относились если не по-доброму, то с уважением, уважение сие выражая по-разному, кто словом добрым, кто чем посущественней. Вот пан Узняков из пятое и злотнем порой жаловал. Не каждый день, само собою, но когда во хмелю являлся, тогда он делался буен, все грозился… чем? А ничем, просто грозился, кидался ботинками, а одного разу желал на портику забраться и деве срамное предложение сделать, но сверзся, едино чудом шею не свернул. Да и как, чудом, Никитой Фролычем был пойман, спеленут и в дом отнесен, отдан на попечение законное супружницы, которая хоть и видится особой тихой, скромной, да себе на уме… за той раз он ажно три злотня дал, да и так… а вот Кругликов, тот вечно ходил, будто бы все вокруг ему обязанные. Никогда-то не поприветствует, ни о здоровьице не спросит, да и вовсе глядел, будто на вша…