— Я здесь минут двадцать назад был, экспериментировал, — говорит Пройдоха, — думал, значит, проверить, что будет, если прихватить с собой модель электрического чайника. Получилось, ага. Только сгорел он на фиг.
— Ты бы еще интермобиль с собой притащил, — говорю.
— Хорошая идея. Только интермобиль в комнату бы не поместился, да и не нужен он здесь. Автомобилей хватает.
На долгую минуту я позволил себе закрыть глаза и впустить внутрь те звуки и запахи, что витали вокруг. Иногда мне кажется, что это мы живем в нереальном мире, вырываясь в Город на короткие полтора часа, чтобы заново ощутить себя живыми. Ведь Ниша дает не только наслаждение, но и свободу. Настоящую свободу.
Затем я подошел к окну по прохладному бетонному полу (а ведь не босиком очутился, а в каких-то ботинках по размеру, правда, тошнотворного бурого цвета) и выглянул из-за плеча Пройдохи.
Знакомый район. Четыре многоэтажных дома, окна кое-где украшены балкончиками. Здесь обычно размещаются небогатые, мелкие фирмы. И защита попроще и Слоны заглядывают реже. Вообще по внешнему виду районов Города можно определить насколько ценная информация там хранится. Богатые многоэтажные особняки из белого кирпича, с огромными заборами, подпирающими фасад колоннами, принадлежат каким-нибудь государственным деятелям или олигархам. В такие дома нормальный софтер не сунется, есть огромный риск нарваться на личную охрану. Тут Слоны получают отдельную зарплату и охраняют особняки не хуже породистых собак. Средние домики, или многокомнатные квартиры в элитных многоэтажках — раздолье для фирм середнячков вроде какой-нибудь компании по производству алкогольных напитков. Есть нажива и для софтеров. Можно воровать файлы одной фирмы и продавать другой. Помню, первый крупный куш я сорвал именно на незаконной продаже. Смешно подумать — скачал у одной фирмы базы данных с новейшими разработками производства обычного сливочного мороженого с наполнителем и продал другой фирме конкуренту. Хорошие времена были.
— Прогуляемся, значит, — Пройдоха отходит от окна. В углу комнаты лежат два рюкзака. Стандартные рюкзаки софтеров — в них влезет все самое необходимое, плюс то, что мы прихватили с собой из Такера. Паршивец наверняка загрузил какие-нибудь новенькие программы взлома.
Пройдоха передал один рюкзак мне, а второй закинул за спину. Я развязал веревки, заглянул внутрь. Не забыл, паршивец, мои привычки! В рюкзаке лежала связка отмычек, любимых. И после этого он хочет, чтобы я ничего не своровал!
Никаких дверей, естественно, не наблюдалось. Если уж входить в виртуальный город нелегально, так уж исключительно через черный выход — окно.
В Городе Одиноких прыгнуть с третьего этажа не проблема. Руки и ноги останутся целыми, будьте уверены. Здесь же все не настоящее. Единственное, что останавливает нас, софтеров, от того, чтобы летать по небу и перепрыгивать через небоскребы — это выбросы энергии, следующие за вышеперечисленными акробатическими трюками. Стоит только, как говориться, «оседлать молнию», как мощный энергетический след отпечатается на радарах Слонов. А те, словно охотничьи псы, свою добычу не упустят. Поэтому приходится вести себя в Городе «по-человечески», словно не в виртуальной реальности оказался, а в пустынном одиноком Такере. А это значит, передвигаться на своих двоих, замки открывать с помощью отмычек, прятаться от палящего солнца в тени домов…
В этот момент я вдруг вспомнил про Калача. Он обожал «потихоньку» летать. Поднимется над землей сантиметров, этак, на двадцать, и плывет: руки в карманы, рюкзак за спиной, по сторонам не глядит. Важная птица было этот Калач. Его почти полтора года поймать не могли. Из первой волны софтеров он самым последним попался. И прогорел-то как раз, если мне память не изменяет, на своих полетах. Думал, его энергетический след с тропой кибер-элементалиев спутают, а тут как раз Слоны мимо проезжали с радарами. Ну и поймали.
Сейчас молодые софтеры уже не летают. Осторожничают. И техника у Слонов постоянно обновляется, и психика у молодежи слабовато. Сначала, значит, в Городе полетать захочется, а потом и в реальной жизни. Спутать ведь очень легко, особенно когда дни напролет перед вироматом сидишь. А в реальном мире, извините, сила притяжения.
Первое правило софтера гласит: в Нише веди себя по-людски. Привыкай к тому, что и здесь ты не супермен. Потому что могущество развращает. Потому что желание кому-то что-то доказать всегда в человеке превыше всего. Сколько нас, дурачков, по молодости попалось. Сколько судеб исковеркала Ниша, сколько мозгов набекрень свернула. А все потому, что выделиться захотелось. Показать, какой я крутой и неуязвимый. Смотрите на меня, я летать могу, бегаю быстрее любого легкоатлета, автомобиль одной рукой поднимаю! И забываю, что это не реальная жизнь, а выдумка. И что здесь не место для игр, ведь мы, софтеры, в Городе кредиты зарабатываем. Работа у нас, можно сказать, такая. В первое время Слоновья тюрьма по самую крышу софтерами забита была. Каждый второй попадался на ерунде, вроде полетов или пусканий молний. Это уже когда меня туда привезли поток иссяк, а года четыре назад — как эпидемия, лучшего слова и не подберется.
— Ну, Пройдоха, молодые вперед!
Два раза Пройдохе повторять не надо. Он сейчас такой важный, вот-вот лопнет. Еще бы, самого Грозного на прогулку вывел. Оперся Пройдоха о подоконник двумя руками, ноги перекинул и сиганул вниз. Я дотронулся рукой до рамы — дерево под ладонью теплое, шершавое — и прыгнул следом.
На секунду я завяз, мир замер вокруг, завис, потом взорвался невообразимым букетом запахов и цветов. Я приземлился ловко, на две ноги, и поискал глазами Пройдоху. Он стоял через дорогу, в тени дома, подпирая спиной стену. Заметно он изменился с тех пор, как в первый раз нацепил на плечи рюкзак. Повзрослел?
— Пойдем?
— Пойдем, ага. Наверное, прогуляемся до Тополиной площади, потом по улочкам и на выход. Сегодня здесь должно быть безопасно.
— Часто здесь бываешь?
Стоит подойти ближе, Пройдоха отлепляется от стены, и мы неторопливо шагаем по тротуару.
— Как придется, — пожимает плечами Пройдоха, — иногда между сессиями получается, а на каникулах почти каждый день. Если к родителям не уезжаю. У них виромата дома нет.
— Где учишься?
— В Такерском Государственном. На менеджера, — отвечает Пройдоха. Эта новость для меня полная неожиданность.
— Какой курс? — спрашиваю.
— Третий. Я тем летом поступил, как раз когда тебя… — он замолкает, засовывает руки в карманы брюк. Футболка выбилась, а на груди образовалось мокрое пятно. Жарко тут. Хоть солнце и не настоящее, но жарит ничуть не хуже.
— Слушай, — говорю, — а зачем ты тогда вообще в Город шастаешь? Ведь если поймают, то университету твоему конец. Город он, как бы, не для нормальных людей… понимаешь о чем я?
— Если засекут, тогда не только университету конец, — Пройдоха перепрыгивает через щербатый канализационный люк, — а деньги на учебу мне никто не даст. У родителей нет, бабушки-дедушки поумирали, кто заплатит? Некому.
Я промолчал. Сам за счет софтерства жил, да и все знакомые, если разобраться, тоже. Негодяй музыкальную студию держит, Паршивец поначалу бизнес свой развивал, Антон Крапива семью обеспечивает — шесть ртов. Даже Сан Саныч от барышей не отказывается, хоть и богат как сказочный злодей.
Мы подошли к перекрестку. С противоположной стороны на нас смотрел трехглазый неработающий светофор. Вокруг электрического столба кружился лист бумаги. Вот вам интуитивный интерфейс и полное погружение. С этого места была видна Тополиная площадь. Если не торопиться, можно дойти до минут за пять.
— А ты зачем в Город вернулся? — неожиданно спрашивает Пройдоха и смотрит куда-то, на крыши домов.
— Ну, молодежь! — отвечаю, — вам палец в рот не клади. Может, хочешь еще узнать, сколько раз в месяц я подмышки брею?
Лицо Пройдохи медленно залила бордовая краска, а я выдержал паузу и расхохотался:
— Что вы меня все боитесь, как головореза какого-нибудь? Дай мне в рыло и дело с концом! А то краснеет! Краснеть, Пройдоха, никогда не поздно. Вас, молодых, общаться со старшими не учили?