Глаза лысого выкатились из орбит:
— Эй, ты что знаешь о Пашке?
Шайтан прикоснулся к кончику своей широкополой шляпы:
— Больше ничего сказать не могу.
— Эй! Стой!
Шайтан развернулся, но тяжелая рука цепко схватила его за плечо:
— Где он? Куда делся Пашка и Коля?
Шайтан мог бы с легкостью сломать руку, но он не стал делать этого. Сказал тихо:
— Загляни в интермобиль — там найдешь Колю. А Павел… он в Нише. Не надо искать его.
Сделав незаметное движение, он сбросил руку и быстро, не оборачиваясь, спустился по ступенькам.
— Стой, слышишь?! В какой Нише? Кто ты такой?!
Кажется, лысый последовал за ним. Тогда Шайтан, не оборачиваясь, побежал.
Быстро бегать он умел, и вскоре растворился в наступившей темноте. Указания выполнены. Можно было возвращаться в квартиру. К хозяину.
Глава 017
1
Сначала пришла боль. Тихими медленными толчками она распространилась по всему телу, коснулась сознания, зафиксировалась на левой руке и затылке.
Говорухин открыл один глаз, потом понял, что не может открыть второй. Что-то мешало. Перед глазом расплылось мутное, расплывчатое пятно.
Он повернул голову — пятно исчезло, вместо него появилась ножка стола, уголок кровати, валяющийся пистолет… и нога в ботинке. Афимина.
— Чтоб тебя, — прохрипел Говорухин, — чтоб тебя, чтобтебя, чтобытебячтобтебя…
Он попытался повернуться, и в это время напомнила о себе боль в левой руке.
— ЧТОБ ТЕБЯ!! — взвизгнул Говорухин, тяжело переворачиваясь на спину. Кисть левой руки болталась, как у тряпичной куклы. И, что самое страшное, он ее совершенно не чувствовал. Ни одного пальца. Правая, слава богу, двигалась.
Боль в затылке отдавалась короткими толчками. После каждого толчка — удара сердца — в уголках глаз расцветали белые цветы.
— Чтоб тебя… — казалось, все остальные слова вылетели вместе с сознанием.
Кряхтя и постанывая, Говорухин сел, положив сломанную руку на ногу. Закрытый перелом — костей не видно, но из-под кожи выпирал неприятный бугорок, сустав покрылся синяками, обрамленными желтыми пятнышками.
Он огляделся внимательней, увидел Афимина, лежащего на пороге с отверстием прямо между глаз. Глаза, к слову сказать, косились на Говорухина. Мертвый взгляд словно упрекал товарища в том, что я, дескать, мертв, а ты, дескать, жив.
Поежившись, Говорухин отвернулся, и отыскал глазами мобильный телефон Афимина. Он не помнил, что произошло. Он вообще сейчас не способен был адекватно воспринимать действительность. Во-первых, до сих пор не отпустили наркотики, которыми успел поделиться Афимин. Во-вторых, на затылке кровоточила открытая рана. Почему его не убили, как Афимина, тоже загадка.
И где, кстати, урод Аленичев?
Диван был пуст. Никаких следов проклятого уродца!
Говорухин заскрипел зубами:
— Чтоб тебя, а?
Так вот, значит, что произошло! Кто-то видел, как мы с Афиминым похитили Аленичева, выследил нас и нанес удар! Потом эти уроды смылись!
Кто это был? Говорухин потер подбородок. Скорее всего, второй урод. Тот самый Павел. Они же в паре работают. Два софтера!
— Точно! — Говорухин запнулся, — точно, это они сделали! Один лежал здесь, а второй убил Афимина. Мы видели нож в голове нашего товарища! Мы видели… желтые глаза! У этого урода желтые глаза! И мы видели, как они убежали! Они забрали нашу информацию и опять сбежали! Куда?
Блуждающий взгляд Говорухина остановился на виромате. Внезапная догадка пронзила больной мозг. Ну, да. Конечно!
— Они же софтеры, — прошептал он, — они же живут в Нише. Наверняка отправились воровать еще что-нибудь! Уроды!
Он поднялся на ноги. Левая рука плетью свисала вдоль тела. Взял со стола телефон и набрал номер.
— Да?
— Красик? Дружище, нужна твоя помощь!
— Что случилось?
— Афимина завалили, — ответил Говорухин, — это те уроды, которых я искал. Бери свой переносной виромат и дуй к Афимину на дачу. Я вас здесь жду.
— Афимина завалили? — переспросил в трубке Красик. Он хороший мужик, но временами ведет себя как дебил.
— Да. Ножом раскроили череп. Захвати Строганова.
— А виромат зачем?
— Будем искать уродов, — рявкнул Говорухин, — они же софтеры! А что делают софетры? Прячутся в Нише! Вот мы их там и поймаем! Ясно? Все, через час жду! Поторапливайтесь!
Говорухин отключился и положил телефон на стол. Рядом лежали темные очки. Он взял их за душку, повертел и нацепил на нос. Мир окрасился в привычный черный цвет. Теперь нужно поискать в этом доме хоть какие-то медикаменты. Действие наркотиков постепенно проходило, а, значит, боль в сломанной кисти скоро вернется.
О мертвом Афимине Говорухин уже не думал. Он видел много мертвецов в своей жизни, были среди них и действительно близкие люди. Некоторых убивал он сам. Так зачем беспокоиться еще об одном? Единственное, что сделал Говорухин для своего товарища — закрыл ему лицо наволочкой, чтобы не раздражал мертвый, все время косившийся на него, взгляд.
2
Много было в моей жизни потрясений. Как хороших, так и плохих. Но таких — ни разу. Словно мое сознание вытащили, прополоскали, высушили, погладили и засунули обратно.
Цвета возвращались медленно, выплывая из серости и приобретая формы. Сначала коричневое пятно — потом платяной шкаф. Сначала — зеленые краски, потом ковер под ногами. Сначала что-то твердое уперлось в спину — потом оказалось, что это спинка стула.
Я дернулся, оглядываясь. Увидел Аслана Анатольевича, вокруг которого фокусировался мой, реальный, мир. Будто делали мгновенный снимок, а меня грубо приклеили сбоку, черно-белого, несуразного… Аслан Анатольевич улыбался.
— Вы великолепный фокусник. — Говорю. — Даже в кино такого не видел.
Проявилось окно, а за ним ослепительные шапки деревьев.
— Я не фокусник. Место, где мы с вами были, существует на самом деле. Моя личная шкатулка Пандоры.
— Вот оно как. Считайте, что я поверил.
Входная дверь отворилась и показалась голова Азелона:
— Звали?
— Да, уважаемый. Мы уже закончили разговор с Павлом. Сейчас немного передохнем и повторим попытку. Вы не против?
Он смотрит на меня. Я киваю:
— Да, конечно. Мне даже интересно понаблюдать, как вы ловите этих самых богов.
— Только сначала все вместе перекусим. Азелон, есть что-нибудь съестное в этом доме?
— Пельмени в холодильнике, — говорит Азелон, — разогреть?
— Пожалуй.
— Кхан! — кричит Азелон, скрывшись за дверью, — ставь пельмени, дурья башка. Живее!
— Пройдем на кухню? — Аслан Анатольевич делает пригласительный жест, и тут же продолжает разговор. — Знаете, Павел, что меня больше всего озадачивает в нынешней ситуации? Наличие Хранителя, вот что. Судя по всему, именно он охраняет Антона в Нише. Хранители есть только у могучих богов. У тех, кто силен настолько, что способен поглотить не одну-две души, а несколько сотен за раз. Хранители, они как бонус. Появляются от переедания душ. Следят за тем, чтобы псевдобог креп и развивался.
— Как глист. — Вворачиваю я.
— Что?
— Как глист. Сидит, значит, в желудке и сосет все соки. Но в тоже время заставляет человека все больше и больше есть. Верно?
Аслан Анатольевич улыбается.
— Ход мыслей ясен…
Мы входим на кухню. Возле приборов суетится Кхан. Азелон сидит за столом и играет с солонкой.
— Ситуация такова, что псевдобог дал Хранителю некоторую часть своих сил, чтобы тот смог найти подходящего носителя — в нашем случае Антона. Носитель захватил душу Антона и подчинил его своей воле — уведя от нас в Нишу…
Аслан Анатольевич замолкает, хмурит бровь.