– В командировку, – шепотом ответил я.
– Далеко? В тропические страны? Может, в Индию?
– Нет.
– Хорошо, просто отлично. Я слышал, там новая вспышка холеры. А ее нам, приподнимите руку, пожалуйста, только и не хватало. Я присяду?
Доктор придвинул стул к кровати, сел и принялся поглаживать пышные белые усы. За стеклами крошечных очков его глаза походили на совиные. По круглому раскрасневшемуся лицу то и дело пробегала беспокойная рябь, но я не мог понять, волнуется он обо мне или о том, что заразится сам.
– Давайте градусник, Арчи. Так, ага…
Он резко замолчал. Широкие седые брови сошлись над переносицей, бакенбарды мелко задрожали.
– Какая чушь, – раздраженно сказал доктор. – Можете себе представить? Я рукой чувствую, что у вас жар, а эта проклятая вещица утверждает, что температура вашего тела едва дотягивает до тридцати трех градусов!
– Мне и правда холодно, – признался я.
– Озноб – частое явление при высокой температуре. Не переживайте: вы молодой крепкий мужчина, если это не холера, мы мигом поставим вас на ноги. – Доктор Ванштейн рассмеялся.
Видимо, шутки про холеру казались ему очень смешными.
– Садитесь, раздевайтесь. Я послушаю ваше сердце, потом проведу осмотр кожных покровов.
Я кое-как расстегнул пижамную рубашку и отложил ее в сторону. Каждое движение давалось с трудом, мышцы стали твердыми и неподатливыми.
– Давайте, ну-ка…
Он прижал акустическую головку стетоскопа к моей груди, я постарался успокоиться и дышать ровно, чтобы не мешать. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем доктор Ванштейн отнял прибор от моего тела и, задумчиво покусывая нижнюю губу, откинулся на спинку стула. Взгляд его больших глаз блуждал по комнате, грудь медленно вздымалась и опадала.
– Ну что? – не выдержал я.
– Странное дело, – начал доктор, – ваше сердце бьется очень медленно. Настолько, что я услышал всего несколько ударов.
– Мои дела плохи?
– Не делайте поспешных…
– Говорите прямо!
– Давайте закончим осмотр. Не могли бы вы встать?
Превозмогая боль и головокружение, я поднялся на ноги. Доктор Ванштейн открыл саквояж и вытащил из него шпатель.
– Откройте рот.
Даже это простое движение далось мне с трудом. Металлический шпатель надавил на корень языка, меня чуть не вырвало.
– Десны воспалены, – сообщил доктор. – Вы давно посещали зубного врача?
– Давно, – признался я.
– После выздоровления обязательно загляните к чете Фарко, я оставлю вам адрес. Чудесная пара, французы, они уже несколько лет ведут практику в Лондоне. Не могли бы вы… Да, спасибо.
Я наклонился, чтобы ему было легче осматривать мое лицо.
– Слизистые очень бледные. Вас что-то беспокоит? Жжение? Зуд?
– Нет.
– Я все же осмотрю кожу, вы не против?
Я начал сомневаться в его компетентности. Неужели так сложно определить, что со мной? Наверняка существует болезнь, симптомы которой в точности соответствуют моему состоянию. Думаю, у доктора Ванштейна просто не хватает опыта. Да и где он мог его набраться, сидя за дубовым столом в Лондоне?
– Погодите-ка, – взволнованно произнес доктор. – Если я нажму здесь, вы…
– Ай! – Затылок пронзила острая боль.
– Простите, прошу прощения! У вас здесь, хм, сложно сказать… Рана, мистер Аддамс.
– Рана?
Я попытался дотронуться до места на шее, от которого волнами расходится боль, но доктор легко ударил меня по пальцам.
– Не трогайте, я наложу повязку. Возможно, это заражение крови, отсюда и симптомы. Да, да, наверняка! Вам может потребоваться переливание.
– Но как… – Я нахмурился, пытаясь вспомнить, когда мог получить эту царапину. – Я не помню, когда это случилось.
– Если вы присядете, я смогу лучше рассмотреть рану. Мой рост, сами понимаете…
Я сел и задумался. Быть может, оцарапался в горах? Но чем? Веткой?
– Простите, но нет ли в вашем доме крыс? – осторожно спросил доктор.
– Нет, я совершенно уверен. Вы думаете, у меня чума? – неудачно пошутил я.
– Надеюсь, что нет, – с притворным весельем откликнулся он.
– Так что там, доктор? Говорите прямо.
– Рана мокнет. Она явно не заживает уже несколько дней. Это не порез, скорее… укус.
– Укус?!
– Да, я почти полностью в этом уверен.
– Этого не может быть, я не приближался к животным, мне…
– Вас ужалили, мистер Аддамс.
– У… – я запнулся. – Ужалили? Не может быть!
Я вскочил и заметался по комнате, превозмогая боль. Ужалили! Да что он вообще понимает, этот глупый человек?! Ужалили, нет, это же надо, это же…