Глава 31
В наше убежище стали заглядывать Охотники. Сперва заявились Филипп и Фредерик – Капитан предложил им присоединиться к Чудесам, чтобы мы с Теодором могли делиться с Охотником кровью. Им выделили комнату неподалеку от моей, и я было обрадовался тому, что покидать Караван мне не придется, но оказалось, что к Фредерику прилагались и его друзья.
В одну из ночей в дверь постучали, и мне пришлось покинуть Теодора и Эхо, играющих на фортепиано, чтобы узнать, кого могло принести в столь поздний час. Я был собран и осторожен – Чудеса в дверь не стучали, это их дом, а значит, на пороге стояли чужаки.
Став туманом, я проскользнул под дверь, окутал ноги людей, проплыл мимо и материализовался за их спинами.
– Герр Кох? – позвал я.
Охотник обернулся. Наши взгляды встретились, и на миг я снова почувствовал себя жалким юнцом, ворвавшимся в дом Коха, но взял себя в руки и расправил плечи. То время минуло. Теперь я не просто вор, за моей спиной стоят Чудеса, нуждающиеся в защите, и я не позволю никому причинить им вред.
– Так Филипп не соврал. – Кох сошел с крыльца и замер передо мной. – Ты помогаешь Фредерику.
– Вы от него узнали, где мы? А как добрались сюда? – Я нахмурился. – Воспользовались порталом?
– Ты нас что, за идиотов держишь? – вспыхнула Охотница, стоявшая за спиной Коха.
– Лола, – предупреждающе произнес тот.
– Держу, – прямо ответил я. – Что вам здесь нужно?
– Мы приехали навестить друга, – примирительно сказал короткостриженый юноша и поставил на крыльцо тяжелый рюкзак. – Мы благодарны вам за то, что помогли Фредерику.
– С этого и надо было начинать! – Кох расплылся в преувеличенно дружелюбной улыбке. – Мы ведь на одной стороне, Дамьян, верно? Не сверли меня взглядом, мы не желаем Чудесам ничего дурного.
Густой туман выскользнул из-под двери, и рядом со мной появился Теодор. Охотники остались равнодушны к фокусу с перевоплощением.
– Вы впустите нас в дом? – нетерпеливо спросила Лола. – Или мы можем доставать спальные мешки?
– Ты доверяешь им? – спросил Теодор.
– Нет, – ответил я. – Оставьте рюкзаки здесь.
– Думаешь, мы ворвемся и станем палить по вам серебряными пулями? – насмешливо спросил юнец.
– Успокойся, Рут, просто сделай то, о чем они просят.
Кох скинул рюкзак на землю и расставил руки в стороны.
– Обыскивать не станете?
– А нужно? – с вызовом спросил Теодор.
Я обошел Охотников и открыл перед ними дверь. Первой вошла девушка, за ней – Рут и молчавший все это время мужчина. Последним порог переступил сам Кох, одаривший меня насмешливым взглядом.
– Кто вы?
Эхо стояла у лестницы и сверлила взглядом незваных гостей.
– Это к Филиппу, – пояснил я, протискиваясь мимо Охотников. – Не могла бы ты позвать его?
Мы ждали голема в тишине. Охотники переминались с ноги на ногу и обменивались хмурыми взглядами. В конце концов Кох не выдержал и сказал:
– Я понимаю, что первая наша встреча была…
– Не упоминайте о ней, – резко сказал я.
– Они не знают? – Охотник внимательно посмотрел на меня. – Мы сохраним твой секрет. Я знаю, что Ловцы говорили тебе другое, но нам можно доверять.
Я выдавил из себя вялую улыбку и поднял голову, услышав тяжелые шаги Филиппа. Он резво спустился, обнял Коха и сказал:
– Я разбудил Фредерика, он ждет вас.
– Не мог бы ты предупреждать о том, что твои друзья будут вас навещать? – спросил я.
– Конечно, – ответил голем, – впредь – обязательно.
С тех пор не проходило и недели, чтобы к нам не заявлялся кто-то из Охотников Ганца Коха. Сперва Чудеса относились к ним с подозрением, но вскоре привыкли, даже гномы перестали прибивать их ботинки к полу. Один я ходил по дому мрачный, словно туча, и распугивал своим видом всех, кто попадался на пути.
Мне было страшно: Кох знал о моем прошлом. И если для Капитана эта информация не станет новостью, то Чудеса потребуют объяснений, а мне нечего им сказать. Как Эхо будет на меня смотреть, если узнает правду? Останутся ли эллиллоны моими добрыми друзьями? А Хаджи? А все те, кто пострадал от рук Ловцов и Коллекционеров? Я потерял покой, бродил по дому словно призрак. Даже баку старалась держаться от меня подальше – черные провалы ее глаз я замечал не раз, но приблизиться ко мне она не решалась.
Удивительно – я был одинок в доме, наполненном Чудесами. Винить в этом мне было некого, я сам избегал общества. Лишь Теодор мог разделить со мной весь ужас происходящего, только с ним я мог обсудить то, что тревожило мою бессмертную душу.