Я стал лишним.
Захотелось уйти. Я рванулся было к двери, но Теодор схватил меня за локоть и притянул к себе. Я уставился в его глаза, увидел в них понимание и… принятие? Он молча вложил ладонь Эхо в мою, коснулся ее лица и вышел из зала, оставив нас одних.
Она увлекла меня к дивану, я неловко сел рядом с ней, поглощенный блеском ее глаз и ароматом соли, исходящим от нее. Она потянулась ко мне, ее губы раскрылись, и я поцеловал ее, как не целовал никогда до этого, – жадно, глубоко. Ее пальцы скользнули под мою рубашку, я приготовился к укусу. Кровь тонкой струйкой потекла по моему плечу, я чувствовал капли, скатывающиеся вниз, к животу.
Когда Эхо расстегнула рубашку и позволила мне насладиться ее кровью, я был терпелив и нежен, и было в этом нечто прекрасное. Мы видели одни и те же сны, нам чудились запах океана и шелест волн. Я чувствовал дрожь и силу Чуда, родившегося за сотни лет до меня.
Эхо легко поднялась с дивана и выскользнула из зала. Я шел за ней, влекомый запахом крови. Она вошла в мою комнату и вызывающе посмотрела на меня. Я уверенно переступил порог и запер за нами дверь.
Чиэса внимательно разглядывала плавающие в воде листья и молчала. Эрис курила самокрутку, Эхо морщилась от сладкого дыма. Мы с Теодором, подобно выдрессированным псам, сидели на полу и наблюдали за кицунэ.
– Это просто, если понимаешь, как все работает, – наконец сказала она, переведя взгляд на нас. – Раз! И…
Крупная лисица тявкнула. Я отпил чаю и попытался сосредоточиться. Становиться туманом у меня получалось легко, но обратиться псом? Задача казалась невыполнимой.
– Кажется, я что-то почувствовал, – пробормотал Теодор.
– Тебе показалось, – разочарованно протянула Чиэса, успевшая обратиться. – Вы совершенно бестолковые.
– Может, у вампиров это происходит иначе? – предположил я.
– Жаль, я не успел расспросить об этом Бэлла, – вздохнул Теодор.
– Помнится, ты можешь обращаться не только в лисицу, – напомнил я, разглядывая Чиэсу. – Там, в подвале, когда меня похитил Филипп, ты была…
– Не будем об этом. – Кицунэ махнула рукой. – Тот облик я принимаю только в момент опасности.
– Мое драгоценное Чудовище, – проворковала Эрис. – Она показывала мне свой истинный облик, и, поверьте, лучше вам его не видеть.
– Что может быть страшнее облика сирены? – спросила Эхо.
Чиэса мелодично рассмеялась:
– В мире полно вещей намного более страшных. Войны, Ловцы, несправедливость и эпидемии.
– Восточная философия. – Эрис выпустила изо рта дым.
– Хочешь сказать, война не так страшна, как я в гневе? – Чиэса раскрыла веер. – Лик войны уродливее любого из Чудовищ. Пейте чай!
Я залпом допил остатки и поставил чашку на пол. Что ж, нужно попробовать снова, пока чудесные растения Чиэсы не утратили силу.
Прислушавшись к себе, я начал распадаться. Белые щупальца тумана расползлись по комнате; Эхо подняла ноги, чтобы не касаться меня. Собравшись с силами, я попытался обратить туман в иную форму. Внутренним взором я видел братьев Ивонн – сильных, огромных волков. Преодолев сопротивление, туман вдруг собрался, и я понял – получилось.
Тело было мне незнакомым, лапы – чужими. Я завалился на бок, поскуливая. Чиэса захлопала в ладоши, Эхо просияла. Мне стоило немалого труда подняться на ноги. Я встряхнулся, залаял, бросился к двери и принялся скрести доски. Теодор поспешил выпустить меня из комнаты.
Промчавшись по крылу, которое заняли Чудеса из Азии, я рванул к комнатам Охотников, едва не сбил с ног Нобу, залаял, оповещая весь дом о том, что перевоплощение мне наконец поддалось. Лола отпрянула, когда я набросился на нее, замахала руками, закрывая лицо. Рут же рассмеялся, опустился на колено и потрепал меня по голове. Мне не понравилось, я отпрянул, даже рыкнул на него, недовольный таким обращением.
Из комнаты Фредерика вышел Кох. Он хмыкнул и сказал:
– Вижу, твои старания не прошли даром. Что ж, заходи и попробуй принять человеческий облик.
Порог комнаты я переступил в привычном теле, но, прежде чем закрыть дверь, повернулся к Руту и спросил:
– Почему ты не испугался?
– Я держу самых злобных псов в Лондоне, – ответил Охотник. – Они натасканы искать артефакты и реликвии, у них нюх не хуже, чем у вервольфов.