– Как вы узнали? – после небольшой паузы спросил я.
– Сперва в город приезжает моя дурная слава, а затем я сама. – Разговор ее явно веселил. – Вы слетаетесь ко мне, как птички к кормушке. Юные, дерзкие, уверенные в том, что ночь с графиней сулит большие перемены в жизни.
– Позвольте, – возмутился я, – но моя жизнь и без того достаточно хороша. Пусть я не фаворит императрицы или одной из ее приближенных, но денег мне хватает.
– Тогда что вы искали в этом патио, Сербан?
– То же, что и вы, – приключение, о котором смогу вспомнить на смертном одре. Чувства, которые докажут мне, что я прожил свой век не зря.
– Рановато вы задумались о смерти. – Тонкие браслеты графини мелодично звенели при каждом шаге.
– Вы тоже.
Мы обменялись понимающими взглядами. Графиня осталась довольна ответом, прильнула к моему плечу и надолго замолчала. Влажная ночь пахла фруктовыми деревьями и цветами. Звук наших шагов отражался от стен и напоминал шепот. Два охранника шли следом, словно безмолвные тени. Я поднял голову и посмотрел на диск луны, отчеканенный на темном полотне неба. Эта ночь была прекрасна во всех отношениях, начиная с приятной компании умной женщины и заканчивая непосредственной близостью к объекту моих поисков.
Алый шар мерцал, отражая огни ночного города. Казалось, там, внутри драгоценной темницы, клубится густой туман. Знала бы графиня, что уже много лет рядом с ней находится существо, способное вернуть ей юность и страсть к жизни. Погибший возлюбленный подарил ей не драгоценную безделушку, а переносную тюрьму, внутри которой заточен джинн. Я не занимаюсь поиском пропавших фамильных ценностей, Коллекционеров не интересуют деньги, только Чудеса. И моя работа – находить их и доставлять заказчикам.
Пальцы Софии ласкали мою ладонь. И вот она уже увлекла меня в темноту переулка, туда, где в объятиях теней нас никто не узнает. Ночь будто избавила ее от необходимости играть роль богобоязненной жены и матери. Она прижала меня к стене, и я понял, что с самого начала не мог ни на что повлиять. Если бы София не захотела, я бы не смог к ней приблизиться. И наряд, получается, подбирал зря: явись я хоть в костюме шута, эта женщина могла просто вскинуть подбородок и пройти мимо, делая вид, что меня не существует.
Я припал к ее шее и принялся осыпать поцелуями горячую кожу. Пальцы Софии впились мне в плечо, проклятая палка с джинном уперлась в бок. С каждым мгновением становилось только больнее.
– Твой скипетр, – задыхаясь, прошептал я, – пытается пронзить меня насквозь.
– Прости, я совсем забыла, что скипетр должен быть у тебя.
Я расхохотался. Таких женщин невозможно не любить. Нет в них ни ложной скромности, ни напускного кокетства, они знают, чего хотят, и получают это. А я, в силу своих скромных возможностей, пытаюсь исполнить их желания.
Взявшись за руки, словно юные влюбленные, сбежавшие ночью из дома, мы направились к освещенному крыльцу богом забытой гостиницы. Заспанный хозяин подал нам ключ от номера и цокнул языком, когда я наклонился к своей спутнице и жадно вдохнул запах ее волос.
На темной лестнице я запустил руку под платье Софии, она громко рассмеялась и, схватив меня за рубашку, потянула за собой. Пока графиня давала указания охране, я вошел в крошечную комнату, направился к окну и распахнул его. Внутрь ворвались ароматный ветер и лунный свет, выхвативший из темноты толстый цветной ковер и большую кровать с витыми столбиками.
Сев на узкий подоконник, я подставил лицо ветру и принялся расстегивать рубашку. В серебристых лучах ночного светила я должен был выглядеть неотразимо, чтобы графиня растеряла остатки бдительности. С ней, конечно, хорошо, но работа есть работа.
Бесшумно ступая, она приблизилась и бросила тирс на пол. Мое сердце екнуло: не хватало еще, чтобы темница раскололась и джинн вырвался на свободу. От неминуемой катастрофы нас спас ковер.
Скинув рубашку, я подошел к графине. Ее губы раскрылись, грудь вздымалась под тонкой тканью платья. Даже жаль было оставлять ее в таком состоянии, но нарушать внутренний кодекс чести я бы не стал.
София прильнула ко мне, требуя большего. Как только ее язык оказался у меня во рту, крошечная капсула с сонным порошком лопнула. Поцелуй прервался, графиня обмякла в моих руках и начала оседать на пол.
– Что… ты… – Ее глаза заволокло туманом.
Не знаю, что хуже – вкус самого порошка или противоядия, которое я выпил еще в машине. Очень жаль, что последние воспоминания обо мне будут испорчены горечью снотворного.
Я осторожно уложил Софию на кровать, накрыл тонким одеялом и начал раздеваться. Услышав шаги, бросился к окну и помахал рукой Марку. Тот подошел ближе и, прицелившись, швырнул мне пакет с одеждой. Неловкий от природы, я едва не выронил его. Через несколько минут все было кончено: я переоделся в неприметную тобу, завязал волосы в низкий хвост и спрятал его под воротник. Вещи, купленные для вечера, сложил в пакет, туда же запихнул тирс.