Джонника вошла во вкус. Истинный демон, равно как и любой другой призрак, стоит ему почувствовать свободу, очень быстро входит в кураж. Так произошло и на этот раз. Но мне было всё равно. Всё равно – по большому счёту. Наверное, я слишком долго был правильным и теперь, на собственной шкуре почувствовав наждак изнаночной стороны реальности, позволил себе стать чуточку лояльнее. Лояльнее к маленьким шалостям, которые, возможно, заставят опамятоваться на мгновение хоть кого-нибудь из сомнамбул, в избытке топчущих землю этого мира. В конечном итоге, все мы действительно заслужили наказание нежитью. Ибо они не что иное, как наша собственная тень, тень человечества, тьма…
– Ладно, Джонника, заканчивай дурачиться, – сказал я, наблюдая как она, вихрем несётся вдоль стеллажей и скидывает на пол пёстрые упаковки товаров. Несомненно, для прочих свидетелей сего безобразия происходящее выглядело куда более эффектно. – Нам из этого супермаркета ещё выйти предстоит.
– Не кручинься, добрый молодец, ложись спать – утро вечера мудрее.
Даже если бы я захотел, остановить это теперь было уже крайне затруднительно. Возможно, скоро я пожалею об этом, но сейчас почему-то в голове роились совсем иные мысли, вовсе недостойные ловца духов.
Джонника выпорхнула на центр торгового зала и принялась методично кружиться на одном месте. Сперва подул слабенький ветерок, потом, словно воздух вдруг отовсюду устремился внутрь супермаркета, ветер стал крепчать.
Кажется, я догадался, чем грозила закончиться подобная шалость, но меня будто бешеная муха укусила. Я бросился, как был, с корзинкой к выходу. Посетители и обслуживающий персонал не обратили на меня никакого внимания. Это было мгновение до паники, когда все замерли, завороженные трёхметровым смерчем, возникшим из ниоткуда посреди заведения.
Все-таки Джонника была чрезвычайно сильна, очень-очень сильна. И это зачаровывало безмерно!
Отбежав метров на пятьдесят, я, словно заговорщик, спустился в полумрак под каменный мост через давно пересохшую речушку и принялся набивать карманы содержимым корзины. От всего этого действа потягивало не только несвойственным мне мальчишеством, но и откровенной уголовщиной. Тем не менее, в тот момент подобное поведение казалось чем-то вполне уместным и допустимым.
«Полшага до того, чтобы начать промышлять своим талантом», – подумал я. Почему раньше мне никогда не приходило в голову приручить парочку призраков для сугубо личных целей? Чтобы стать, скажем, гениальным фокусником или безоружным грабителем, которому люди просто так отдавали бы честно заработанное и кровно нажитое добро.
Мне стало стыдно. Я с отвращением отогнал от себя назойливые эгоистичные думы. После них в голове было как-то грязно и неопрятно. Вообще произошедшее запятнало меня изнутри, и теперь я чувствовал себя осквернённым, нечистым. Отвратительное ощущение собственной низменности. Пора было заканчивать весь этот балаган, который вдруг перестал казаться невинным и вполне забавным.
Я оставил продукты под мостом – пускай их заберут те, кому они нужнее – и направился обратно к супермаркету. Прошло не больше десяти минут, а тут уже были представители закона. Не обошлось и без праздных зевак. Они оцепили здание и заворожено наблюдали за эвакуацией людей – благо тех было не очень много. Насколько позволяла судить атмосфера вокруг, всё уже закончилось, место осталось только сплетням да пустым домыслам.
Джонники в толпе видно не было, поэтому я справедливо решил, что она воспользовалась запасным выходом. В принципе, пользоваться дверью было делом привычки, а для призрака её уровня и вовсе трогательной причудой, но это придавало действиям милый сентиментальный шарм человечности.
Я обошел здание вокруг и свернул в захламлённый проулок.
Крик возник не сразу. Он нарастал откуда-то из глубин естества, постепенно поглощая издававший его организм. Вопль сорвался на хрипотцу, но от этого стал только пронзительнее. Он цеплял за живое, словно сама смерть тянула потроха из утробы несчастного.
На лбу выступила испарина. Я с трудом двинулся с места. О, как бы сейчас хотелось, чтобы асфальт поглотил мои ноги и не дал им бежать!
– Джонника, что же ты наделала! – взревел я, когда подбежал на расстояние прямой видимости и собственными глазами увидел то, чего не желал даже представлять.
Грянул ослепительный разряд молнии, навсегда впечатавший в память безымянный проулок и жуткое зрелище, драму, развернувшуюся в нём. Если бы я не знал этого её облика, то, возможно, уже сейчас трясся от ужаса рядом со случайным бездомным, попавшим под горячую руку призрака.