Правда, мальчишка проявил удивительную силу и стойкость. В нем был дух. Хокват не был плаксой. И трусом он не был. Внутри его личности невинность сосуществовала с незнанием мира, но в нем была и сила. Такого Невинного можно и жалеть.
"Но должен ли я восхищаться жертвой?" - удивлялся Катсук.
Теперь все предстоящее могло оказаться значительно трудней. А может это случилось как особое испытание возможностей Катсука? Чтобы он не убил Невинного из-за случайной прихоти? Одевший мантию Ловца Душ не имеет права на ошибку. Но если такое произойдет, он оскорбит и рассердит обитателей мира духов.
Это будет тяжким испытанием - убить кого-то, кем восхищаешься. Слишком тяжелое бремя? Пока не было необходимости в немедленном ответе. Но это был не тот вопрос, над которым ему хотелось думать.
И снова он удивился: "Почему был избран именно я?"
Возможно, это произошло точно так же, как и сам он выбрал Хоквата? Участвовал ли мир духов во всех этих таинственных выборах? А может на это повлиял сам мир хокватов, ставший, в конце концов, просто невыносимым? Да, ответ должен был находиться именно в этом!
Он чувствовал, будто к нему взывают из глубины пещеры, крича голосом, который он все время слышал:
- Ты здесь! Смотри, что ты уже сделал для нас!
Не зная, что и подумать, Катсук растерянно стоял у входа, предполагая, что, может быть, кричит он сам. Но ничто вокруг не выдавало признаков испуга.
"Даже если я полюблю Хоквата, - думал он, - все равно мне нужно будет совершить это, чтобы мое решение только усилилось."
9
- Медведь, волк, ворон, орел - вот мои предки. В
давние дни они были людьми. Вот как это было, и так было
на самом деле. Они праздновали, когда чувствовали себя
счастливыми в этой жизни. Они кричали от отчаяния, когда
печалились. Иногда они пели. До того, как хокваты убили
нас, наши песни рассказывали обо всем этом. Я слыхал те
песни и видел вырезанные из дерева фигуры, рассказывающие
древние истории. Но сами затеси не могут петь или
разговаривать. Они только сидят и смотрят своими мертвыми
глазами. И, как всех мертвых, их поглотит земля.
Из речи Катсука к своему племени
Дэвид с отвращением вздрогнул, оглядев окружающее. Серо-зеленый полумрак пещеры, сырость на каменных стенах, залитый солнцем вход, куда не давал подойти связывающий его ремень, звериные запахи, пляшущие капли воды снаружи - все доставляло ему мучения.
Все его эмоции взбунтовались: нечто вроде истерии, состоящей из голода, страха, неопределенности и ярости.
В пещеру вошел Катсук - черный силуэт в солнечных лучах. На его поясе висел нож марки "Рассел", рука на рукояти.
"Мой нож", - подумал Дэвид и задрожал.
- Ты не спишь? - спросил Катсук.
Ответа не было.
- Ты хочешь что-то спросить?
- Зачем? - прошептал Дэвид.
Катсук кивнул, но отвечать не стал.
- Ты захватил меня ради выкупа, так? - спросил мальчик.
Катсук отрицательно покачал головой.
- Выкуп, обмен? Неужели ты считаешь, что мне удастся обменять тебя на весь остальной мир?
Мальчик затряс головой, ничего не понимая.
- Но, может быть, я смогу, наконец-то, обменять тебя за все совершенные хокватами ошибки...
- Ты что...
- А-а, ты считаешь, что я сошел с ума. Или я пьян. Прибацанный, пьяный индеец. Видишь ли, мне знакомы все клише.
- Я только спросил, зачем. - Тихий, робкий голос.
- Затем, что я невежественный, необразованный дикарь, вот почему. И если перед моим именем куча ученых степеней, то это просто случайность. Или, возможно, во мне имеется кровь бледнолицых, а? Кровь хокватов? Но я слишком много пью. Я не люблю трудиться и становиться современным. Я ничего не пропустил? Может какие другие клише? Ах, да - я еще и кровожадный!
- Но я ведь только...
- Ты интересовался насчет выкупа. Мне кажется, ты совершил уже все хокватские ошибки, которые могли они себе позволить.
- Ты... ты сошел с ума?
Катсук довольно рассмеялся.
- Возможно, но не сильно.
- Ты хочешь убить меня? - Едва слышимый шепот.
- Иди спать и не задавай глупых вопросов. - Катсук указал место на полу, кучу сухого мха, которая должна была служить постелью.
Мальчик судорожно вздохнул.
- Я не хочу спать.
- Ты будешь слушать меня.
Катсук указал на пол пещеры и подсунул кучу мха к ногам пленника.
Каждым своим движением демонстрируя дерзкую самостоятельность, Хокват лег, перекатился на бок, прижав связанные руки к стенке пещеры. Глаза его оставались открытыми и глядели на Катсука.
- Закрывай глаза.
- Не могу.
Катсук видел, что мальчик изможден - его дрожь, тусклый взгляд.
- Почему не можешь?
- Вот не могу...
- Почему?
- Ты собираешься убить меня? - На этот раз громче.
Катсук покачал головой.
- Зачем ты сделал это со мной? - настаивал мальчик.
- Что именно?
- Зачем похитил, грубо обращаешься?
- Грубо обращаюсь?
- Ты сам знаешь!
- Но ведь и вы сами грубо обращаетесь с _и_н_д_е_й_ц_а_м_и_. Разве наши руки не связаны? Разве не гонят нас силой туда, куда мы не хотим идти? Разве нас не оскорбляют и не заставляют принимать имена, которые мы не хотим носить?
- Но почему именно я?
- "Ах, почему я!" Крик невинного любого возраста.
Катсук плотно закрыл глаза. Все в нем вскипало от злых предчувствий. Он открыл глаза, зная теперь, что стал СОВЕРШЕННО ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ, который еще пользовался опытом и образованием Чарлза Хобухета, но мозги которого работают уже совершенно другим образом. Сейчас в его теле пульсировали древние инстинкты.
- Что я сделал тебе? - спросил мальчик.
- Вот именно, - сказал Катсук. - Лично мне ты ничего не сделал. Поэтому я тебя и выбрал.
- Ты говоришь как сумасшедший.
- Так ты считаешь, что я заразился болезнью хокватов? Ты думаешь, у меня есть только слова, что мне надо выискивать их, чтобы связать словесно то, что не может быть облечено в них? Ваши рты кусают Вселенную. Ваш язык издает только шум. Я же подобным не занимаюсь. Я несу совсем другое послание. Мой план начертан под воздействием чувств и эмоций. И мой замысел осуществится среди людей, которые не смогут защититься. Им не удастся заткнуть уши, так что им придется выслушать меня. Говорю тебе, они будут слушать Катсука.