Всю дорогу от пещеры Дэвид настраивал сам себя, что соплеменники Катсука покончат со всем этим кошмаром. Старые дни индейцев и их бледнолицых пленников навсегда ушли в прошлое. Эти люди пришли сюда как часть поисковой группы, чтобы схватить Катсука. Но сейчас Дэвид увидал в глазах девушки страх и стал сомневаться в своих надеждах.
Молодая женщина опустила руку.
- Чарли.
Катсук ничего не ответил.
Она поглядела на Дэвида, потом снова на Катсука.
- Не думала, что это сработает.
Катсук пошевелился. Голос его звучал странно.
- Песня.
- Ты считаешь, я пришел сюда из-за песни?
- Почему бы и нет.
Катсук ослабил зажим на плече Дэвида.
- Хокват, это Тсканай... старая знакомая.
Направляясь к ним, девушка возразила:
- Меня зовут Мэри Клетник.
- Ее зовут Тсканай, - повторил Катсук. - Лунная Вода.
- Ой, Чарли, брось ты эти глупости, - сказала девушка. - Ты...
- Не называй меня Чарли.
Хотя говорил он и мягко, что-то в его тоне остановило ее. Она опять поднесла руку к щеке.
- Но ведь...
- Сейчас у меня другое имя: Катсук.
- Катсук?
- Тебе известно, что оно обозначает.
Девушка замялась.
- Центр... что-то вроде того.
- Что-то вроде того, - осклабился индеец. Он указал на мальчика. - А это Хокват, Невинный, который ответит за всех наших невинных.
- Но ведь ты же не думаешь взаправду...
- Я покажу тебе правду, и только она будет правдой.
Ее взгляд остановился на ноже, висящем у Катсука на поясе.
- Так что ничего сложного, - продолжил индеец. - А где остальные?
- Большая часть ушла еще до зари... искать.
- Меня?
Девушка кивнула.
При этих словах сердце Дэвида забилось сильнее. Племя Катсука находилось здесь, чтобы помочь. Они были частью поисковой группы. Он сказал:
- Меня зовут Дэвид маршалл. Я...
Резкий удар сбоку чуть не сбил его с ног.
Тсканай поднесла руку ко рту, сдерживая вскрик.
Своим обычным тоном Катсук заметил:
- Тебя зовут Хокват. Не забывай об этом. - Он повернулся к девушке. Мы провели ночь на старой шахте, даже развели там костер. Как же ваши следопыты не заметили этого?
Она опустила руку от губ, но не ответила.
- Неужели ты считаешь, что меня привела сюда твоя несчастная песня?
Тсканай конвульсивно сглотнула.
Дэвид, у которого щека горела от удара, злобно поглядел на Катсука, но страх удержал его на месте.
- Кто остался в лагере? - спросил Катсук.
- Насколько мне известно, - отвечала Тсканай, - твоя тетка Кэлли и старый Иш. Ну, может еще пара ребят. Им ее захотелось выходить на утренний холод, так рано.
- Вот вся история ваших существований, - вздохнул Катсук. - Радио у вас есть?
- Нет.
Лосиная шкура позади девушки поднялась снова. Из хижины вышел старик - с длинным носом, седыми волосами до плеч и птичьей фигурой. На нем был нагрудник и зеленая шерстяная рубаха, свободно болтающаяся на его тощем теле. На ногах были заплатанные ботинки. В правой руке он держал ружье стволом вверх.
При виде ружья надежды Дэвида вспыхнули снова. Он внимательно изучал старика: бледное, все в морщинах лицо, глаза утонули за высокими скулами. Во взгляде чувствовалось присутствие какого-то мрачного, первобытного духа. Волосы его растрепались и напоминали комок иссохших на берегу старых, гнилых водорослей.
- Услышал, услышал, - сказал старик. Голос у него был высокий и чистый.
- Здравствуй, Иш, - сказал Катсук.
Старик вышел из дома, отбросив шкуру. Передвигался он боком, волоча левую ногу.
- Так значит, Катсук?
- Да, это мое имя. - В голосе Катсука чувствовался оттенок уважительности.
- А зачем? - спросил Иш. Сейчас он занял место рядом с Тсканай. Между ними и Катсуком с мальчиком было футов десять.
Дэвид почувствовал, что эти двое - соперники. Он поглядел на Катсука.
- Мы оба знаем, что открывает разум, - ответил тот.
- Ага, отшельничество и размышления, - сказал Иш. - Так ты считаешь себя шаманом?
- Ты воспользовался правильным словом, Иш. Я удивлен, мальчик.
- Я следовал древним путям, - объяснил Катсук. - После размышлений в горах, в холоде и посте, я нашел себе духа.
- И теперь ты стал лесным индейцем, а?
Жестким, холодным голосом Катсук заметил:
- Не называй меня индейцем.
- Хорошо, - согласился Иш и перехватил ружье.
Дэвид перевел взгляд с ружья на Катсука, боясь вздохнуть, опасаясь, что тем самым привлечет к себе внимание.
- Ты и вправду считаешь, что у тебя есть дух? - спросил Иш.
- О, Господи! Какие глупости! - вздохнула Тсканай.
- Я не смог разминуться со своими соплеменниками на своей родной земле. И я знаю, почему вы здесь. Мой дух рассказал мне.
- И почему же мы здесь? - спросил его старик.
- Вы воспользовались охотой на меня, чтобы нарушить хокватские законы, чтобы настрелять дичи, необходимой вашим семьям для того, чтобы выжить, но которая по праву ваша.
Старик усмехнулся.
- Для того, чтобы сказать это, дух не нужен. Ты считаешь, что на самом деле мы за тобой не охотимся?
- Я слышал песню, - сказал Катсук.
- И это она привела тебя сюда, - заметила Тсканай.
- Вот именно, - согласился с ней Иш.
Катсук отрицательно покачал головой.
- Нет, дядя моего отца, ваша песня не приводила меня сюда. Я пришел к вам, чтобы показать нынешнее свое положение.
- Но ведь ты даже не знал, что я здесь, - запротестовал Иш. - Я же слышал, как ты спрашивал у Мэри.
- У Тсканай, - поправил его Катсук.
- Мэри, Тсканай - какая разница?
- Ведь ты же _з_н_а_е_ш_ь_ эту разницу, Иш.
Вдруг до Дэвида дошло, что старик, судя по бойкости его речей, перепуган, но пытается это скрыть. Почему он боится? У него есть ружье, а у Катсука только нож. Во всем был виден страх - в бледности старика, в его заискивающей улыбке, в напряженности старческих мышц. И Катсук знал об этом!
- Ну ладно, знаю я разницу, - пробормотал Иш.
- Я покажу тебе, - пообещал Катсук. Он поднял руки, обратил лицо к небу. - О Ворон! - сказал он низким голосом, - покажи им, что дух мой силен во всем.
- Черт подери, - заметил старик. - Мы посылали тебя в университет вовсе не за тем.