Дэвид съежился у костра, следя за всем широко раскрытыми глазами. Нет, Катсук точно сошел с ума.
Индеец вернулся к костру и подкинул в огонь разлапистую еловую ветку.
- Погляди, - сказал он. - Я не жгу кедр.
Дэвид поднялся, прижался спиной к каменной стене.
Катсук склонил голову над костром. Из его горла полились пискливые звуки, какой-то монотонный вой.
- Это ты молишься? - спросил Дэвид.
- Мне нужен иной язык, чтобы объяснить свои чувства. Мне нужен язык, который до сих пор никто не слыхал. Но Кедр должен услышать меня и узнать мою мольбу.
Дэвид пытался разобрать слова, но так ничего и не добился. Издаваемые Катсуком звуки действовали гипнотически. Мальчик почувствовал, что у него смыкаются веки. Теперь уже он сам пошел к спальному мешку, лег на него и свернулся клубочком на жесткой земле.
А Катсук продолжал свое странное пение, урчание и вой. Даже когда костер почти уже догорел, и в нем оранжево мерцали только отдельные угольки, звуки все продолжались и продолжались. Какое-то время мальчик еще слышал их, а потом заснул окончательно.
24
Только без отца и матери Хокват остается невинным. Он
говорит, что его отец заплатит мне. Но как могут заплатить
люди, которые уже не существуют? С другой стороны, я и не
требую выкупа. У меня есть одно преимущество над вами. Я
понимаю вашу экономику. Вы не понимаете моей. Моя система
сводится к суете, престижу и насмешке над врагом. Так же и
у хокватов. Но ведь я вижу эту суету. Я вижу этот престиж.
Я вижу эту насмешку. Вот как мои соплеменники делают
потлач. У хокватов потлача нет. Мне известны имена и формы
всего того, что я делаю. Я понимаю все силы, всю мощь
духов и то, как они действуют. Вот каково положение вещей.
Из записки, оставленной Катсуком
в заброшенном приюте на Сэм Ривер
Первое, что увидал Дэвид, проснувшись, это струи дождя, завешивающие вход в пещеру. Внешний мир был наполнен предрассветным молочно-серым туманом. Катсука нигде не было видно, но где-то снаружи каркали вороны.
Услышав их, Дэвид задрожал.
Он поднялся со спальника. Было холодно. Воздух напоен сыростью. Мальчик подошел к выходу из заброшенной шахты, огляделся по сторонам, поежился.
Дождь уже заканчивался.
Дэвид повернулся, поглядел в глубину выработки. Не похоже, чтобы Катсук пошел туда. Но где же он был?
В деревьях над озером заорали вороны, но туман скрывал их. Дэвид чувствовал, как от голода играют кишки. Он закашлялся.
Ветер был таким же сильным. Он дул с запада, гоня тучи к вершинам гор за озером. Здесь же ветви на деревьях прямо стонали под напором стихии.
"Смогу ли я спуститься вниз, к хижинам?"
Он видел узкую тропку, по которой они карабкались вчера ночью. Дождь уже закончился, но с каждого листика текла вода.
Дэвид подумал о несчастных хижинах, о людях, которые в них жили. Они заставили Катсука уйти вместе с пленником. Нет, они бы не помогли Дэвиду. Кэлли сказала об этом прямо.
Он услыхал хлюпание грязи на тропинке.
Показался Катсук. На нем была все та же набедренная повязка и мокасины. На каждом шагу ножны били его по ноге. Тело его блестело от влаги, но, похоже, он не ощущал ни сырости, ни холода. Индеец уже поднялся к самому входу в пещеру, и Дэвид увидал, что он несет какой-то сверток, завернутый в грязную тряпку.
Катсук протянул сверток мальчику.
- Копченая рыба, - сказал он. - Это Кэлли прислала.
Дэвид взял у него сверток, развернул своими промерзшими пальцами. Рыба была ярко-красной, жирной и твердой. Он оторвал кусочек, пожевал. На вкус рыба была соленой, но очень вкусной. Дэвид проглотил кусочек и сразу же почувствовал себя лучше.
Теперь уже он набрал полный рот и, пережевывая рыбу, спросил:
- Ты спускался, чтобы повстречаться с приятелями?
- С приятелями, - ровным голосом ответил Катсук. В это время он думал, а может ли шаман иметь друзей. Скорее всего, нет. Когда ты впускаешь в себя силу духов, ты начинаешь сторониться людского общества. Потом он глянул на мальчика и сказал:
- Ну что, больше ты не будешь пробовать убегать?
- Я еще подумаю об этом, - дерзко ответил мальчик.
- Почему же ты не попытался сделать это сейчас?
- Я услыхал воронов.
Катсук кивнул головой - логично. Он сказал:
- Эти молнии вчера ночью - одна из них ударила в елку возле дома, где толковали мои _п_р_и_я_т_е_л_и_. Они как раз спорили, что может стоило бы схватить меня и сдать хокватским полицейским, и в этот миг обломки дерева пробили крышу.
Он усмехнулся, но веселья в улыбке не было.
Дэвид проглотил еще один кусок рыбы.
- Кого-нибудь ранило?
- Стойка для сушения рыбы упала на Тсканай и поцарапала ей руку. А Иш загорелся, когда пробовал перепрыгнуть через огонь. Особой беды ни с кем не случилось, но они уже не обсуждали, что делать со мной.
Дэвид молча жевал, внимательно глядя на своего похитителя, пытаясь не выдать того ужаса, который вызвали в нем эти известия. Еще одно доказательство, что Катсук управляет страшными силами. Он умел даже молнии насылать.
- Они не хотят, чтобы я снова посылал на них молнию, - сказал Катсук.
Дэвид уловил в его тоне нотку цинизма, но и сомнения, и спросил:
- Так разве это ты устроил грозу?
- Может быть. Не знаю, но они так думают.
- И что ты сказал им?
- Я сказал им, что язык совы насылает дождь. Я сказал, что Ворон может насылать огонь. Они и сами это знают, но по-хокватски сомневаются в собственном прошлом. Может уже хватит рыбы?
- Да. - Ошеломленный Дэвид кивнул. Ударить молнией в того, кто мог навредить тебе! Знать, что вызывает дождь, а что огонь! Какие же это были силы!
Катсук забрал сверток с рыбой из рук Дэвида, тщательно завернул его и сунул к себе в сумку. Потом сказал:
- Ты будешь идти со мной или попробуешь убежать?
Дэвид сглотнул слюну. Бежать? Куда ему бежать, если от могущества Катсука не скрыться? Но ведь должен же быть какой-то выход из этого кошмара! Должен иметься способ избавиться от Катсука!
- Отвечай, - настаивал тот.
Дэвид подумал: "Он узнает, если я попробую ему наврать". И сказал:
- Если я найду какую-нибудь возможность сбежать, я ею воспользуюсь.