- Это ты, Катсук?
- Я здесь.
- Как ты себя чувствуешь?
Катсук ощущал, что голова у него ясная. Кедровая немочь оставила его. Правда, он чувствовал слабость, но сухие клочья страха унеслись в забвение.
- Болезнь ушла от меня, - сказал Катсук.
- Ты хочешь пить?
- Да.
Мальчик принес целую банку воды. Катсук взял ее, руки его не тряслись.
- Еще?
- Не надо.
Катсук все еще ощущал сложность и многогранность своей вселенной, но он знал, что духи его не оставили. Он спросил:
- Хокват, ты снял хворь с моего тела. Зачем?
- Катсук, просто я не мог оставить тебя. Ты был болен.
- Да, я был болен.
- Мне можно сейчас прийти к тебе под одеяло?
- Ты замерз?
- Да.
- Здесь тепло. - Катсук раскрыл одеяла.
Мальчик перелез через бревна, между которыми был набросан мох, и прополз под одеяла. Катсук ощущал, как дрожит все его тельце.
Помолчав, Катсук заявил:
- Ничего не изменилось, Хокват.
- Что именно?
- Все равно, я должен провести священное злое дело.
- Спи, Катсук, - устало сказал мальчик.
- Мы идем уже тринадцать ночей, - сказал Катсук.
Но мальчик уже не ответил. Дрожь его понемногу стихала. Мягкое, ровное дыхание говорило о том, что он спит.
"Ничего не изменилось, - думал Катсук. - Я должен выпустить в этот мир кошмар, о котором будут думать и когда проснутся."
35
Мне дали всего тридцать пять человек и один самолет,
чтобы обследовать все эти проклятые Дикие Земли! А ведь
там сам черт ногу сломит! У меня гудят ноги. Вы только
посмотрите, как я их сбил! Но я все равно найду этих
двоих. Они здесь, и я найду-таки их!
Шериф Паллатт
Дэвид открыл глаза в белую пустоту, столкнулся с ней взглядом. Только через какое-то мгновение, после нескольких ударов сердца, он понял, что смотрит на луну, полумесяц, объеденный Бобром уже с другой стороны. Было холодно. Лунный свет падал на деревья, окружившие убежище. Река что-то нашептывала мальчику, напоминая про дождь и тишину. Над верхушками деревьев молчаливо вздымалась гора. Она всегда была здесь, но сейчас демонстрировала себя во всей красе, залитая лунным светом будто снегом. Ее вершину покрывала накидка из звезд.
С неожиданным страхом Дэвид осознал, что Катсука рядом нет.
- Катсук? - тихим голосом решился спросить он.
Ответа не было.
Катсук подбросил сушняка в костер. Угли ярко светились в золе.
Мальчик поплотнее закутался в одеяло. Дым костра нарушал бледное колдовство луны. Все небо было усыпано звездами! Дэвид вспомнил, что Катсук называл звезды дырками в черной оленьей шкуре. Что с него взять? Сумасшедший! Но где он мог быть?
Катсук в это время молился:
"О, звездная сеть, небесные Олень и Медведь - я боюсь за вас!
И за луну - глаз Квахоутце!"
Дэвид позвал снова:
- Катсук?
И снова не было ответа на его зов - только ветер в деревьях, только шум реки.
Дэвид уставился в темноту, высматривая в ней. Где же Катсук?
И тут в зеленоватом мраке переместилась тень. Катсук встал у костра, будто прилетел сюда по воздуху.
- Я здесь, Хокват.
Катсук глядел в темноту приюта, видя и не видя там мальчика. Так уже было, когда он заглядывал в сон пленника, а дух говорил:
"Ты еще не готов. Когда будешь, я приду за тобой. Проси тогда, и твое желание будет исполнено."
Такими были слова духа.
- Где ты был? - спросил Дэвид. Он сказал это так, будто обвинял в чем-то. Он видел перемену, произошедшую в Катсуке, но не имел возможности уловить суть этих изменений.
Катсук услыхал этот вопрос, как будто голос раздался у него прямо в голове, и удивился: "Смогу ли я сказать ему, где я был? Или этого требует его дух?"
Этот вопрос обеспокоил Катсука, снова напомнив о сумятице в собственных мыслях. Он вспомнил о том, как Ворон разбудил его ночью, напомнив про сон, где соединялись два мира. Ворон приказал ему пройтись вниз по течению реки к большой поляне, предупреждая, что там таится опасность для него. Сейчас там стояла лагерем большая группа поисковиков с палатками, ружьями, рациями.
Катсук вспомнил о своем тайном походе в лагерь. Он полз в высокой траве и приблизился к поисковикам совсем близко, достаточно близко, чтобы услыхать, как просыпались они и готовились к охоте на человеческую добычу. Но пока они выглядели сонными. Их слова многое объяснили. Вчера, поздно вечером, поисковый самолет заметил дым у заброшенного паркового убежища на Сэм Ривер. Можно ли было ругать Хоквата за то, что он развел этот костер? Было ли в этом нарушение его Невинности? Катсук подумал, что нет. Просто мальчика беспокоила болезнь его тюремщика, он знал, как тому нужно тепло.
Раз их цель - добраться до костра, значит они прибудут скоро. Даже сейчас они могли быть в окружающих холмах, ожидая рассвета.
- Так где ты был? - настаивал мальчик.
- Я ходил по своему лесу.
Дэвид почувствовал в ответе увертку и спросил:
- Рассвет скоро?
- Да.
- А зачем ты ходил в лес?
- Меня позвал туда Ворон.
Дэвид чувствовал отстраненность в голосе Катсука и понял, что тот наполовину в мире духов, в месте своих снов и видений.
- Мы будем оставаться здесь на день? - спросил он.
- Да, мы остаемся.
- Хорошо. Тебе надо отдохнуть после болезни.
И Дэвид подумал: "А может, если говорить с ним спокойно, все обойдется?"
Катсук почувствовал, что в мальчике открылось нечто новое, с которым он уже сжился, то, что влияет на него, понимает его. Неизменность внешнего вида мальчика нельзя было принимать за его мирные намерения. Больше уже дух Хоквата не прятался. И Катсук спросил сам себя: "Как это с Хокватом не произошло то, что случилось со мной?"
Почему, скажем, Хокват ухаживал за своим похитителем, когда тот страдал Кедровой немочью? По логике мальчишка должен был сбежать, но он остался.
Дэвид чувствовал напряженность в молчании Катсука и спросил: