Камень под ним был теплым и гладким. Катсук перекатился на спину, осмотрел окружающее. На освещенной солнцем стороне склона росла осина с дрожащими листьями. Отблески солнечных лучей в листве навели его на мысль о жизни Хоквата:
«Действительно, Хокват очень похож на осиновый лист: трепещет от каждого дуновения, то отблескивая ярко на солнце, то прячась в тени. Он и Невинный, он и злой. Самый подходящий для меня Хокват.»
– Но ведь ты взаправду не веришь во всю эту чушь про воронов, – сказал мальчик.
– Увидишь сам, – мягко отвечал Катсук.
– Один парень из лагеря говорил, что ты ходил в университет. А там тебя должны были учить, что это глупости.
– Да я посещал хокватский университет. Там учили плевать на все это. Но я не выучился плевать, хотя каждый там этому и учился. Возможно, я глуп.
Катсук усмехнулся в небо, его взгляд бесцельно следил за хищной скопой, кружащей высоко над ними.
Дэвид, прикрыв глаза, наблюдал за своим похитителем, думая – как этот человек похож на большого кота, которого он видел в зоопарке Сан Франциско: растянулся на камне, притворно расслабившись, смуглая кожа стала матовой от покрывающей ее пыли, глаза моргнут, вспыхнут, снова закроются…
– Катсук?
– Да, Хокват.
– Ведь тебя собираются схватить и наказать.
– Только если позволит Ворон.
– Наверное, ты был таким глупым, что тебя не оставили в университете!
– Как я могу знать, что им взбредет в голову?
– Что ты вообще знаешь?
В голосе мальчика Катсук ощущал одновременно и злость и страх, и думал, каким сыном был этот парень. Здесь, на этом месте, легко было рассуждать о его прошлой жизни – ведь все уже сделано. Этот мальчик уже никогда не станет взрослым, не превратится в морщинистого старика. Он и так впитал в себя немало лжи. Но даже и без Катсука он никогда бы не дошел до спокойного, обеспеченного будущего.
– Ни о чем ты не знаешь! – настаивал мальчишка.
Катсук отвернулся от него, выбрал травянистый стебель, росший из расщелины в камне, очистил от грубой оболочки и стал высасывать сладкий сок.
Дэвид почувствовал, как сосет в желудке.
– Ты глупый, глупый!
Катсук очень медленно повернул к нему голову, оценивающе поглядел на мальчика.
– Здесь, Хокват, я профессор, а ты – глупец.
Мальчик обиженно отвернулся и стал глядеть в небо.
– Можешь выглядывать сколько угодно, – сказал Катсук. – Ворон укроет нас от искателей.
Он очистил еще один стебель и принялся его жевать.
– Как же, профессор! – рассмеялся Дэвид.
– Зато ты учишься слишком медленно. Ты голоден, хотя вокруг полно еды.
Глаза мальчика уставились на траву в зубах у Катсука.
– Да, взять хотя бы эту траву. В ней много сахара. Когда мы переходили реку, ты видел, как я вырывал корни тростника, мыл их и жевал. Ты видел, как я ел жирных личинок, а ты только спрашивал, как нам наловить рыбы.
Дэвид чувствовал, как горят в его сознании эти слова. Трава росла рядом с камнем, рядом с его головой. Он потянул стебель и вырвал его вместе с корнем.
Катсук поднялся, подошел к нему, выбрал молодой побег и показал, как надо очистить его от кожицы – осторожно, но уверенно – не трогая корней.
Дэвид положил кусочек на пробу в рот. Почувствовав сладость, он перемолол стебель в зубах. Желудок от голода буквально скрутило. Он схватил следующий стебель, еще один…
– Один урок ты выучил, – заметил Катсук. – А теперь идем.
– Ты боишься, что твой Ворон не укроет нас?
– Хочешь провести окончательный научный эксперимент, так? Ладно, остаемся на месте.
Катсук отвернулся от мальчика, пригнул голову, вслушался.
Его поза обострила и чувства Дэвида. Он услыхал шум воздушной машины и решил, что Катсук слышал его уже давно. Так вот почему он хотел идти отсюда!
– Услышал? – спросил Катсук.
Дэвид затаил дыхание. Звук становился все громче. Сердце мальчика забилось сильнее.
Катсук лег на камень и не двигался.
Дэвид подумал: «Если я стану подпрыгивать и размахивать руками, он меня прибьет.»
Катсук закрыл глаза. Мысленно он ощущал в себе другое, внутреннее небо, все багровое от пламени. Это испытание было решающим. «Это я, Катсук…» Шум вертолета забил все его чувства.
Дэвид глядел на юго-запад, на верхушку осины, затенявшей их камень. Звук исходил оттуда, становился громче… громче…
Катсук лежал с закрытыми глазами, даже не шевелясь.
Дэвиду хотелось крикнуть ему: «Беги!», хотя это было и глупо. Но ведь Катсука схватят, если он останется здесь. Почему же он не вскакивает и не бежит, чтобы спрятаться среди деревьев?
Мальчика била дрожь.
Что-то согнуло верхушку осины…
Дэвид глядел, замерев на месте.
Вертолет был высоко, но летел в планирующем полете. Взгляд мальчика следовал за машиной – огромной, летящей в ярко-синем небе среди облаков. Она летела справа налево на расстоянии в милю от того места, где стоял Дэвид. Ее пассажирам было достаточно одного взгляда, чтобы увидать две человеческие фигуры на высокой каменной гряде.