Они сошли с тропы и вернулись на нее, двигаясь в стороне, уже только на другой стороне седловины.
На закате в деревьях над рекой Катсук построил из кедровой коры домик-укрытие. Еще он выловил пяток маленьких рыбешек и испек их на маленьком костерке, разведенном прямо в укрытии.
Дэвид подумал о рыбе, вспомнил ее вкус. Может Катсук снова отправился за едой?
Перед тем как выстроить убежище на ночь, они перебрались через реку. Там была обозначенная туристская тропа и мост из ошкуренных бревен. Перила моста были скользкими от плесени, так как от реки поднималась вечная сырость.
А может Катсук спустился к реке, чтобы наловить рыбы?
Перед мостом было объявление: «Проходить только пешком или на лошадях».
Возле реки кипела своя собственная жизнь. Они увидали нескольких буро-пятнистых кроликов, спешивших куда-то и нырнувших во влажную зелень.
Дэвид подумал: «А вдруг Катсук поставил силки на кролика?»
От голода кишки прямо скрутило.
Перейдя мост, они поднялись вверх по склону под моросящим дождем. Но это был не настоящий дождь, а с громадных листьев папоротника капала сырость.
Так куда же подался Катсук?
Дэвид выглянул из укрытия. Везде было холодно и пусто, только где-то в стороне крякали утки. Это был мир призрачный, мир мрачного, только-только нарождавшегося рассвета. Никаких ярких лучей – одна лишь кружащаяся, неопределенная серость.
К мальчику пришла мысль: «Нельзя думать про то, как был убит тот молодой турист.»
Но от воспоминаний невозможно было избавиться. Катсук сделал все это прямо на глазах пленника. Отблеск солнца на стальном лезвии, и сразу же после этого фонтан крови…
От воспоминаний захотелось плакать.
Зачем Катсук сделал это? Потому что молодой турист назвал его Вождем? Наверняка, нет. Почему тогда? Неужели, это дух заставил Катсука? Духи заставили его убить человека?
Нет, он просто сошел с ума. Если он слушается духов, то те могут приказать ему делать все что угодно.
Все что угодно!
Дэвид размышлял, смог бы он сам сбежать этим туманным утром. Вот только, кто знает, где сейчас Катсук? Тот путник хотел уйти. А Катсук может и ожидать, что его пленник хочет сбежать.
Весь день после убийства голова Дэвида гудела от незаданных вопросов. Но что-то подсказало ему не задавать их Катсуку. Смерть туриста обязана уйти в прошлое. Вспоминая о ней, можно было накликать следующую смерть.
Тогда они далеко обошли страшное место, где произошло убийство. У Дэвида ноги гудели от усталости, и он только дивился, как это Катсук держит шаг. Каждый раз, когда Катсук взмахивал рукой, Дэвиду казалось, будто в ней зажат нож.
Дэвид вспомнил наступление ночи. Они остановились приблизительно за полчаса до темноты. Шел теперь уже настоящий дождь. Катсук приказал мальчику ожидать под кедром, пока сам он будет строить укрытие. Долина реки заполнилась текучим мраком, сползшим с окрестных холмов. Нахмурившиеся деревья стояли в совершенной тишине. Когда стало совсем темно, дождь перестал, и небо очистилось. В темноте нарастали какие-то звуки. Дэвид слыхал, как перекатываются в речке камни, все шумы окружающего мира, превращающегося в хаос.
Всякий раз, когда он закрывал глаза, в памяти возникали пятна крови, разрезанная шея, отблеск ножа.
Очень долго Дэвид просто лежал с открытыми глазами, выглядывая из их укрытия в окружающий мрак. На противоположном берегу реки стала различимой округлая скала, высвеченная из темноты луной. Дэвид стал всматриваться в нее и сам не заметил, как его потянуло ко сну.
Так, но что же делает Катсук?
Поплотнее закутавшись в спальник, Дэвид подполз к выходу и высунул голову: холод, повсюду плывут клочья тумана, мокрая серость, заполненная бесформенными очертаниями – и больше ничего. Казалось, что это туман вцепился в ночь и не собирается ее отпускать.
Куда пошел Катсук?
Мужчина возник совершенно неожиданно. Он вышел из тумана, как будто прорвал завесу. Индеец подал Дэвиду ковшик, сделанный из древесной коры: «Выпей это».
Мальчик послушался, но у него так сильно тряслись руки, что часть молочной жидкости выплеснулась на подбородок. Напиток пах травами, вкус горький. Мальчик отпил. Сначала во рту было холодно, затем как огнем обожгло. Дэвид конвульсивно сделал глоток, и его чуть не вырвало. Дрожа всем телом, он прижал к себе ковшик.
– Что это было?
Катсук снял с плеч мальчика спальник, стал его сворачивать.
– Это питье Ворона. Я приготовил его вчера вечером.
Получившийся сверток он сунул в рюкзак.
– Это виски? – спросил Дэвид.
– Ха! Где бы я взял хокватское питье?
– Но что…
– Это сделано из кореньев. Там есть «чертова дубинка», она даст тебе сил.
Катсук сунул руки в лямки рюкзака, встал.
– Пошли.
Дэвид выполз из их временного убежища, поднялся на ноги. Как только он выбрался, Катсук вышиб подпорную ветку. Домик из коры упал, подняв тучу золы из кострища. Катсук взял ветку, подошел к звериной норе, что была неподалеку от их убежища и смел весь мусор так, будто весь беспорядок наделал тут зверь.