Его глаза увлажнились, и он закрыл лицо руками, сдерживая слёзы. А мне хотелось сказать, чтобы он отпустил их.
— Я думал, не было бы проще поддаться иллюзии? Забыть прошлое, отказаться от всего ради нескольких счастливых лет и умереть в неведении. Возможно, отец именно так и поступил. Но мне ни за что не позволит совесть. Я так подвёл маму, боже…
Из коридора вдруг донёсся шорох. Кир дёрнулся и, замерев лишь на мгновение, рванул к двери. Я замешкалась, но тут же бросилась следом, едва услышала его ошеломлённое:
— Петер?
Он сидел на полу, вжавшись в стену, перепуганный, красный не то от стыда, не то от того, что плакал. Щёки его всё ещё были мокрыми.
— Кир, я… я не знал… мне так жаль. Я не хотел подслушивать, просто…
— Как давно ты здесь?
Петер виновато опустил взгляд.
— С самого начала. Ты запер дверь, и я решил, что вам лучше не мешать, но немного беспокоился, поэтому… как бы…
Кир вздохнул и расстроенно покачал головой.
— Что с тобой сделаешь, — сказал он и протянул Петеру руку. А тот, поднявшись, кинулся Киру на шею, чем застал нас обоих врасплох. Молча он стоял так, не разжимая крепких объятий и стараясь снова не разреветься.
Опомнившись, Кир пару раз хлопнул его по спине.
— Ну хватит, отпусти уже. Пойдёмте внутрь, нечего торчать в коридоре.
С щелчком замка тяжёлые мысли и чувства вновь обрушились на меня. Я бы ни за что не вынесла их в одиночку — казалось, само моё тело могло пойти трещинами и рассыпаться. Но я не была одна. Ни тогда, ни до этого. Рядом всегда были люди, готовые поддержать и помочь. Жаль, что некоторых из них я так и не поблагодарила. Жаль, что я поняла это слишком поздно.
Правда, по истине страшная, с трудом укладывалась в голове. Будущее пугало по-настоящему, хотя Кир уверял, что мы будем в безопасности до тех пор, пока изображаем неведение. Рыцари не тронут нас, пока не получат неопровержимых доказательств, им мешает их же осторожное и трепетное отношение к странникам. И пусть это звучало убедительно, я переживала из-за Юлиана. Моя судьба по-прежнему была в его руках. Сколько бы я ни вырывалась из его хватки, он продолжал держать меня за запястье. Ему было бы достаточно всего пары слов, чтобы убить меня. Но, несмотря на это, в глубине души я ещё верила в его искренность, в чистоту его помыслов, его любви. В сердце не было ненависти. Я позволила наивности взять верх и пообещала себе не злиться, если она меня погубит.
— Неужели у нас нет выхода? — безнадёжно спросил Петер.
— Выход один, — твёрдо сказал Кир, — возвращаться туда, откуда мы пришли.
Петер оцепенел. Он смотрел с неверием, будто ждал, что сказанное окажется шуткой. Я же затаила дыхание по совсем другой причине.
— А это возможно?
— Со слов Марии, такое случалось.
Страх перед будущим в момент отступил — его место занял приятный трепет. Стало легче. И я осознала: какими бы зыбкими ни были мои воспоминания, что бы в себе ни скрывали, они бы уже не изменили моего намерения.
Я хотела вернуться домой.
Воспоминание: Чем это кончится
Я проснулась раньше обычного и, хотя не чувствовала себя ни капли отдохнувшей, больше не могла сомкнуть глаз. Спалось беспокойно, помнились бессвязные обрывки снов: сказочный город, чей-то зов, река, ласточки. Голос не объявлялся. А я всё ещё сомневалась, следовать за ним или нет. Тревога парализовала, но лежать без дела, под гнётом беспорядочных мыслей было невыносимо. Поэтому я оторвала себя от постели и принялась готовить квартиру к своему возможному отбытию.
Убралась в комнате: в кои-то веки застелила кровать, собрала разбросанные по столу карандаши и тетради, протёрла пыль. Оставить дом в чистоте казалось правильным, и не потому что так я делала приятно родителям. Нет, скорее, давала им понять, что ухожу по собственной воле, что меня не нужно искать. Могли бы они догадаться об этом по одной лишь чистоте квартиры? Я пропылесосила полы, перемыла скопившуюся за несколько дней посуду, вынесла мусор. Марта ходила за мной хвостом и внимательно наблюдала за каждым движением. Будто бы понимала что-то. Я налила ей свежей воды и насыпала побольше корма.
— Родители послезавтра возвращаются. Побудешь немного одна?
Марта вопросительно мяукнула. Я потрепала её по загривку.
— Ты ведь не будешь скучать по мне, правда? Тебе ведь неважно, кто будет дома, главное, чтобы был хоть кто-нибудь? Очень скоро ты меня забудешь, так ведь, кошка?