Именно тогда я принял неожиданное решение, которое, я знаю, должен был хорошенько обдумать. Я сделал длинный, глубокий вдох и прошептал: - Я видел твоего сына.
Со скоростью пули Эммет поднял свою голову. Его мысли находились в том же шоке, который я испытал, когда впервые увидел Ренесми, пока его пристальный взгляд изучал меня, ища какие-либо признаки жестокой лжи. Я должен был сказать ему. Как иначе? Мне приходило в голову раньше, что я должен сохранить знание о мальчике при себе, на всякий случай, все это могло обернуться безнадежной, напрасной надеждой. Откровения Акхарет подтвердили правдивость сна Беллы. Ренесми родится в один прекрасный день, я уверен в этом. Я любил ее уже сейчас слишком сильно, чтобы позволить себе думать иначе, и если ей суждено было стать неотъемлемой частью моей реальности, я не видел причин, почему мальчик не мог бы стать частью реальности Эммета и Розали. Он тоже, в конце концов, был слишком прекрасен, чтобы быть лишь результатом простого воображения.
- В день, когда Гриффиндор играл против Когтервана, - начал я осторожно, - я встретил Беллу на квиддичном стадионе. У нее выдалась беспокойная ночь. Было раннее утро. Я помог ей погрузиться в сон, только ее щит еще не вернулся на место, когда она начала видеть сон. Я видел все, что творилось в ее голове.
- Она стояла на одной стороне долины с Розали, которая была… закована в цепи, к которым были прикреплены часы. Там была… кровавая река, пересекающая долину. На противоположной стороне находилось двое детей. Девочка выглядела точной копией той, кого мы видели в видении – Ренесми. Однако там был и другой ребенок – мальчик – сидящий в отдалении.
Эммет резко сделал вдох. Джаспер почувствовал надежду, поднимающуюся в его груди, когда он уловил эмоции нашего брата.
- У него были волосы цвета эбенового дерева и фиалкового цвета глаза, как у Розали. Его кожа походила на нашу, но у него был такой же румянец, как у Ренесми. Полагаю, что он сидел дальше, потому что… потому что он появится позже.
Правда моего откровения удивила даже меня. Там присутствовали аспекты, которые я еще не в полной мере осознал, но как только я сделал соответствующие умозаключения, в моей голове будто зазвенели тарелки, которые невозможно было игнорировать.
Дыхание Эммета начало ускоряться и превращаться в быстрые, неровные вздохи. Я слышал сомнение в его мыслях, но это было отодвинуто на задний план отчаянным желанием исполнить заветную мечту его жены. Кроме того, он сам желал подобного, особенно услышав мое откровение.
- Это был всего лишь сон, - произнес он, качая головой.
- Сон довольно точно предрекший появление Ренесми, - напомнил я ему. – Если Белла могла предвидеть нашего ребенка, то, что могло бы остановить ее от предсказания вашего?
Тишина вновь повисла над нами, как толстое покрывало. Эммет был занят перевариванием моей бомбы, пытаясь представить лицо сына в своих мыслях, в то время как Джасперу было интересно, как мы сможем осуществить все, что обещала сфинкс.
Наконец, Эммет нарушил тишину. – Он будет красивым?
Я тихо усмехнулся, затаив дыхание. – Конечно.
Образ маленького мальчика по-прежнему плавал в мыслях моего брата, когда мы сидели на нашем первом уроке в среду утром. Моя безупречная память снова пришла на помощь, и вскоре после нашего разговора наверху астрономической башни, я нарисовал своему брату эскиз его будущего сына. Эммет был счастлив от моего рисунка и теперь был более решительно, чем когда-либо, намерен разгадать значение загадки Акхарет.
Спрятано под стеклянным колпаком в животе Лондона… Спрятано под стеклянным колпаком в животе Лондона…
День двигался довольно медленно. После нашего урока у профессора Трелони, мы с братьями отправились в библиотеку, заполняя наше свободное время исследованиями о вампирах-инкубах. Несмотря на все наши усилия, однако, мы не нашли ничего полезного среди многочисленных полок, поэтому после занятий в конце дня мы втроем решили навестить Карлайла и Эсми.
- Мальчики! – воскликнула мама, открывая нам дверь. Улыбка, что была у нее на лице, коснулась ее глаз, и меньше чем через секунду она уже заключила нас всех в крепкие, ласковые объятия.
- Ай, мам! – жаловался Эммет, закатывая глаза, когда она нежно поцеловала его в щеку.
- Прими это как мужчина, или я посажу тебя под замок. – Она поспешила пустить нас за порог, в свой роскошно обставленный кабинет, где нас встретили Карлайл, профессор Слизнорт и сурово смотрящий профессор Мартин; все они сидели вокруг стола из красного дерева. Лицезрение людей, естественно, породило семя любопытства, которое только росло с каждой последующей секундой.
…ужасная идея, – подумал Мартин. – Даже если у нее есть потенциал, это не меняет того факта, что это неправильно – неестественно.
- Что происходит? – спросил я вслух, глядя на сидящих за столом мужчин. Мой взгляд переместился на толстую книгу, лежащую перед ними, страницы которой окрасились в бурый цвет и пообтрепались по краям. Я чувствовал, что морщинка появилась между моих бровей, когда я разглядел слова. Они были неразборчивы, написаны на языке, который был мне совершенно чужд. Рядом с книгой лежала лупа, которую Белла купила моему отцу на Рождество. Она блестела в свете лампы, золотые ручки четко выделялись желтым свечением. После лицезрения древних символов на странице, я вернулся к добыче информации другим путем и нырнул в мысли профессора Мартина, который вскоре приоткрыл характер текста. Я резко сделал вдох, тут же заставляя своих братьев занервничать.
- Карлайл, что ты делаешь с этим? – сказал я, беспокоясь из-за большой недосказанности. Напряжение было ощутимо. Каждый нерв в моем теле покалывало от электричества. Я не мог двигаться; ужас заставил меня замереть на месте. Отец сидел столь же неподвижный, когда вернул мне мой взгляд, отказываясь нарушать молчание. Я указал на том. – Это же темная магия.
Слизнорт вздохнул и ущипнул себя за переносицу. – Ты прав, Эдвард, так и есть.
- Поэтому это не стоит нашего времени! – вздохнул Мартин, показывая на книгу, морща нос от отвращения.
- А что, если это поможет, Уайат? Мы использовали все другие возможности.
- Нет, - не согласился профессор Мартин, покачав головой, - я в это не верю. Должно быть что-то еще, Гораций.
- И когда мы это обнаружим, Долгопупсы будут слишком стары, чтобы это помогло им!
Джаспер шагнул вперед, чувствуя напряжение в комнате. После выбрасывания волны спокойствия, он вопросительно посмотрел на Карлайла.
- Здесь есть инструкция о том, как сделать мощное восстанавливающее зелье, - признался наш отец, открывая нужную страницу, - но, как сказал Эдвард, это предполагает много темной магии.
- Той же темной магии, что Темный Лорд использовал для регенерации! – выплюнул профессор Мартин, ударяя кулаком по столу. Джаспер послал очередную успокаивающую волну, на этот раз направленную непосредственно на сердитого учителя по защите.
- В таком случае, Карлайл, - произнес Эммет: - ты должен закрыть эту книгу и положить ее туда, где ты ее нашел.
- Наконец-то. Кто-то, кроме меня, говорит что-то со смыслом.
- О, тише, Уайат! – упрекнул Слизнорт.
Карлайл встал со своего места, поднимая книгу и лупу со стола, после чего подошел к моим братьям и ко мне.
- Я не хочу использовать точный метод, приведенный в книге, - пробормотал он. – Цель этого заклинания – дать объекту тело.
- А какое тогда отношение это имеет к Фрэнку и Алисе? – спросил я, слишком заинтригованный теперь, чтобы держать язык за зубами.
Карлайл пожал плечами. – Единственное, что меня интересует – восстановительный аспект. Вот, смотри. – Он протянул книгу и инструмент для перевода. Эммет взял их у него. Несмотря на его сильное любопытство, он относился к темному, древнему фолианту, будто тот мог рассыпаться на части в любую минуту, держа его так нежно, как новорожденного младенца. Вместе мы начали читать слова через лупу. Древние символы преобразовывались, когда стекло объединяло их, выявляя скрытый смысл.