Но не теперь.
Это было правдой: всеми фибрами своего существа я держалась за знание, что текущее поведение Эдварда было всего лишь продуктом эгоистичной магии Ромильды, но даже этого знания было недостаточно, чтобы заглушить боль, что я чувствовала, или остановить слезы, текущие по моему лицу.
Эдвард выгнул бровь и сделал еще один шаг вперед. Я не реагировала. Я была слишком обезумевшей, чтобы заботиться о том, что может случиться со мной. Все, что я хотела теперь, оказаться рядом с ним, и так как это был единственный способ добиться данного, казалось, бессмысленно бежать. Кроме того, я не была достаточно быстра, чтобы сбежать от вампира. Не имеет смысла даже пытаться.
Я закрыла глаза. Мое сердце продолжало отчаянно биться, как животное, запертое внутри клетки, угрожая в какой-нибудь момент просто остановиться. После нескольких глубоких вдохов, однако, я направила всю свою энергию и внимание на поиск моего самого счастливого места. Как фильм проецируется на пустой экран, успокаивающие картинки вспыхивали в моей голове: Эдвард и я на поляне… наш первый поцелуй… ночь, когда он попросил меня выйти за него замуж…взгляд, который у него был в тот момент, когда я сказала «да».
Я вздохнула. Если это окажутся последние минуты моей жизни, я была рада, что, по крайней мере, у меня были счастливые воспоминания, чтобы воскресить их.
Возможно, я действовала на каком-то инстинкте самосохранения… Возможно, я надеялась, что был еще какой-то шанс отговорить вампира от его смертельного преследования, потому что, особо не задумываясь, я открыла свои мысли для него, намереваясь поделиться этими последними секундами с человеком, которого я любила, с человеком, который собирался убить меня, чтобы погасить свою обжигающую жажду.
Кончики его пальцев коснулись моей скулы, так нежно, что я почти могла сделать вид, что он подошел ко мне совсем по другой причине. С его прикосновением пришли воспоминания о нашем времени в Форксе, когда он ласкал мое лицо, когда мы стояли за пределами спортзала.
- Это было давно, - пробормотал он. – Все меняется.
- Не для вампиров, - прошептала я, мои глаза открылись. – Это то, что ты мне говорил. Ты сказал, что изменения носят окончательный вариант для твоего вида… что вампир влюбляется один раз и не может разлюбить позднее.
Несмотря на низкую температуру его кожи, его прикосновения оставили горящий след, когда осторожно прошлись по линии челюсти, двигаясь вдоль моей шеи, мимо углубления в основании моей шеи и по моей ключице.
- Я был не прав, - сказал он. Я вздрогнула, когда он шагнул вперед, поймав в ловушку одной рукой мою талию, а другой продолжил исследования. Его тело было плотно прижато к моему. Я могла чувствовать каждый изгиб его алмазно-твердой груди, пока он возвышался надо мной. Когда я почувствовала, как его морозное дыхание омыло мое лицо, мои глаза автоматически распахнулись.
Вновь я задохнулась от лицезрения существа передо мной. Его красота была беспрецедентной и абсолютной; не было в мире ничего равного ей. Лунный свет, проникший сквозь ближайшее арочное окно, обрамлял его лицо эфемерным свечением, когда тот отражался от его алебастровой кожи. Неуловимая аура обеспечивала идеальный баланс его темным радужкам и теням под глазами. Он мог бы стать ангелом – темным ангелом, так уж и быть, но все же ангелом.
Его нос едва коснулся моей шеи, когда он склонил свою голову к моему горлу. Мои пальцы нашли его волосы, ища свой путь сквозь бронзовые пряди по собственному желанию. Каждый нерв в моем теле находился в состоянии повышенной готовности, гудя, как провод под напряжением. Через несколько секунд, когда я почувствовала язык Эдварда, танцующий по моей коже, я ничего не могла сделать и вздохнула. Он был прав, когда говорил, что мои реакции всегда были противоположными. Эта последняя мысль вызвала очередной легкий смешок.
Его губы оторвались от моей плоти, когда он собрался прокусить тонкую мембрану. Вот она я, вот-вот умру, и все, о чем я только могу думать, как его руки крепко обнимают меня и о его восхитительном бессмертном аромате. Я сожалела только о том, что лучше уже не станет. Я никогда не переживу один опыт, который хотела больше всего. Мои глаза широко распахнулись - автоматическая реакция на внезапное озарение.
СТОП!
Эдвард замер по моей команде.
Я сглотнула, мое сердце вновь стремительно забилось. Я понятия не имела, согласится или нет вампир на идею, складывающуюся в моей голове, но я была полна решимости выполнить мною задуманное. К этому моменту я действительно не заботилась о том, произвожу я или нет впечатление отчаявшейся. Я была на пороге смерти, ради Бога. Почему я не должна была озвучить свое последнее желание?
- Изабелла, - предупредил Эдвард сурово. Не ослабляя хватку, он слегка отстранился.
- Пожалуйста, - умоляла я. Мое сердце упало, когда он покачал головой.
- Я люблю Ромильду.
Слова, словно кинжал, пронзили мою грудь. Так или иначе, тем не менее, мне удалось проигнорировать боль. Я наотрез отказалась сдаваться. По голодному взгляду в его глазах, я догадалась, что Эдвард был все еще намерен выпить мою кровь, но даже если его будет гложить вина, этого все равно будет недостаточно, чтобы он решил остановиться и послушать.
- Ты собираешься убить меня – отнять мою жизнь. Разве ты не должен, по крайней мере, дать мне это?
Хмурый взгляд появился на лице вампира. – И предать Ромильду?
- Конечно же, это должно быть последним, что имеет значение. Я скоро буду убита, Эдвард, - повторила я, подчеркивая каждое слово. – Тобой. За мою кровь, думаю, я заслуживаю плату.
Мой щит закрылся вновь, как стальные ставни, защищая мои мысли от вторжения. Я хотела побыть с собой наедине, пока буду размышлять над своим последним желанием.
Какого черта я делаю? Я звучала безумно. На самом деле, я звучала как уличная проститутка… или все было наоборот? Учитывая, что именно я попросила у Эдварда, если он согласится, не будет ли он тем, кто продает свое тело? Продать его тело в обмен на средство для жизни… Как странно.
Множество эмоций отражалось на его лице: сомнение, чувство вины, страх, желание… все они присутствовали, пока он воевал со своей совестью.
- Ты права, - сказал он, в конце концов. Мое сердце подпрыгнуло в груди, забившись в учащенном ритме. – Но… Ромильда…
- Не должна знать, - перебила я. – Я не собираюсь ходить рядом, чтобы сообщить ей это, в конце-то концов.
Эдвард кивнул. С каждой секундой выражение его лица становилось все более и более полно решимости, пока, наконец, он не вывел меня из коридора, держа за руку.
Он остановился перед дверью свободного класса. После открытия двери, он поднял меня на руки и перенес меня в свадебной манере через порог. Лишь освежающий белый лунный свет освещал пространство. Столы и стулья были составлены в одном углу пустой комнаты, но в остальном она оставалась совершенно свободной. Поскольку у нас не было кровати или хотя бы одеяла, Эдвард не возражал, когда я достала из своего кармана палочку и наложила согревающие чары. Вместо этого он молчаливо смотрел через всю комнату, пока я колдовала.
Под его обсидиановым взглядом я вздрогнула от удовольствия. Все в Эдварде было напряжено, когда он подошел ближе. Не говоря ни слова, он положил свою ладонь прямо на мой живот, давая знать мне легким давлением, чтобы я отступила назад, пока я не была прижата к стене класса. Мое дыхание превратилось в мелкие вдохи, пока мои пальцы нашли свой путь к его одежде. Его черная мантия упала на пол, и вскоре после этого к ней присоединилась моя собственная. Громкие женские стоны наполнили комнату, когда Эдвард обрушил свои губы на мои. Не было ничего осторожно в нем теперь; вместо этого его движения и действия говорили о безотлагательности.
Поцелуй был волнующим, почти мучительным по своей интенсивности. Я была так увлечена, пока наши губы атаковали друг друга, что даже не поняла, когда руки Эдварда умело переместились с одной пуговички на другую. Я все еще возилась со второй пуговицей на его рубашке, когда он закончил расстегивать мою блузку. Белый хлопок исчез, когда он спустил его с моих плеч, обнажая бледную кожу моей груди и рук.