Я вырвалась из своего транса, когда Рон что-то пробормотал Гарри. Я послала ему вопросительный взгляд.
- Этот ребенок, - произнес он, кивая в сторону платформы, на которой МакГонагалл собиралась опустить шляпу на голову мальчику с задорными, непослушными, черными волосами, - определенно для Слизерина.
- Кто он?
- Какой-то Маугрейн.
- Малум, - сказала Гермиона.
- Ну, во всяком случае, - продолжил Рон, - его отец работает в Министерстве. Он был одним из мерзавцев, которые настаивали на Комиссии по Регистрации Магглорожденных.
Конечно же, Малум Маугрейн присоединился к слизеринцам, которые приняли его с радостью. Церемония, казалось, спровоцировала соперничество между ними и нами. Когда Аолайн МакЛоулан присоединился следующим к столу Гриффиндора, каждый старался приложить усилия, чтобы создать столько шума, сколько это возможно; каждый из нас был полон решимости аплодировать громче, чем слизеринцы. Рон и Гарри почти покраснели, когда закончили хлопать Самуэлю Шекспиру, но слизеринцы отреагировали громким топотом ног, когда к ним присоединилась Велена Серпоса.
Наконец, передняя часть зала была свободна от первокурсников, занявших свои места среди учеников старших классов.
- Сейчас, - произнесла профессор МакГонагалл, ее голос привлек внимание и вызвал глубокое молчание, - я уверена, что каждый из вас слышал новости и о других наших новичках, и поэтому я думаю, что мы, за не имением лучшей фразы, пустимся в погоню. Каллены и Хейлы, не могли бы вы, пожалуйста, подойти для церемонии Сортировки.
Ее просьба немедленно заставила мое сердце пуститься вскачь, и я сжала руку Эдварда со всей силой, что только смогла собрать, когда он поднялся рядом со мной со скамьи. Он слабо улыбнулся, прежде чем пройти вперед.
Пространство ожило из-за шепота – напряженного и гудящего – все взгляды были прикованы к вампирам, поскольку те грациозно прошли через весь Большой Зал стройным рядом, как скоординированные солдаты: девушки шли друг за другом, парни следовали за ними. Если не было бы известно, что эти пятеро связаны, то легко можно было бы догадаться, потому что они выглядели очень похожими. Все они остановились одновременно и стали ждать, когда назовут их имена.
- Каллен, Элис, - произнесла профессор МакГонагалл.
Элис протанцевала вперед размытым черным, как смоль, пятном в своем стремлении присоединиться к определенному факультету. Не успела шляпа коснуться ее головы, как выкрикнула красивые слова.
-ГРИФФИНДОР!
- Да! – обрадовалась я, мой голос было еле слышно, когда тишину взорвали громкие овации. Десятки кулаков застучали по деревянному столу, создавая оглушительный звук, пульсирующий с радостью всего факультета.
Элис села рядом со мной, выражение ее лица зеркально отображало ту же радость и облегчение, что бушевали во мне. Мы обе визжали от счастья, обняв руками шеи друг друга.
- Я знала это, - смеялась я, отстраняясь, пока шум стихал.
Мое волнение вновь возвратилось, когда МакГонагалл произнесла «Каллен, Эдвард». Напряжение было почти невыносимым, и если бы можно было пересесть дальше на край сидения, я бы села, скрестив ноги, на пол и кусала бы ногти, чтобы отвлечь себя от сердца, которое сейчас пыталось вырваться из грудной клетки.
Голова Эдварда исчезла под полями шляпы, когда МакГонагалл опустила ее. Я могла практически слышать мысли всех студентов в комнате, готовых произнести названия своих факультетов. Я пела слово «Гриффиндор» снова и снова в своей голове, надеясь, что это будет тем, что я услышу. Тишина, казалось, продолжалась вечность, обнажая нерешительность и неуверенность. Очевидно, Эдвард не был легким предметом для определения – его характер был слишком сложным.
Гриффиндор, Гриффиндор, Гриффиндор.
Мысленные мантры продолжались, мое сердце ускоряло ритм с каждой секундой, пока его темп не достиг предела. Я повторяла одно и то же слово много раз в своих мыслях. У меня заняло секунду, чтобы понять, что голос, который прозвучал в зале, был не моим. Только когда остальные за столом вскочили на ноги и начали выкрикивать сердечные поздравления, я поняла, что Шляпа приняла решение. Мои глаза нашли Эдварда; он нацепил блестящую улыбку, его глаза мерцали, как топазы, когда он шел в направлении гриффиндорцев, готовый занять место среди восторженной толпы.
Лаванда рукоплескала, как морской котик, приподнимаясь на носочки в своих попытках поймать его взгляд. Она что-то прошептала на ухо Парвати, и парочка начала хихикать с новым азартом, в то время как остальные девушки с Когтеврана, Пуффендуя, и даже за столом Слизерина смотрели с грустными выражениями.
Это счастливый момент, – подумала я. – Не дай этому выйти из-под контроля.
- Добро пожаловать на Гриффиндор, приятель, - сказал Симус, перегнувшись через Гарри и Джинни, чтобы пожать руку Эдварду.
- Читающий мысли – именно тот, кто нам нужен, - задумчиво произнес Рон. – Теперь мы будем знать, если слизеринцы запланируют что-нибудь. Это будет здорово.
- Да брось, Рон, - пожаловалась Джинни. – Кто бы захотел тратить свое время на копание в мозгах слизеринцев? Можешь ли ты назвать ужаснее место, чем это?
- Точно, - вздохнул он. – Хорошо, я предполагаю, это означает, что ты сорвался с крючка?
- Не беспокойся, - сказал Эдвард, - я собираюсь присматривать за ними.
Рон и Гарри улыбнулись одобрительно, после чего обратили свое внимание обратно к передней части зала.
Как и предсказывалось, Эммет тоже присоединился к Гриффиндору. Студенты становились громче с каждым новеньким. Они были довольны получением первых двух вампиров, но теперь, когда у нас был третий, все хотели забрать и двух оставшихся. Я подумала, что подобное чувство испытывает человек, когда играет в лотерею (не то чтобы я испытывала это лично): вы угадываете два числа и думаете, что же будет, но потом вы угадывает третий, и ваш ум мгновенно представляет возможности того, что ты сможешь угадать всю комбинацию.
Это случилось, когда Джаспер подошел к стулу, напряжение стало ощутимым. Улыбка Эдварда медленно угасла, на лбу появились морщинки от беспокойства.
- Эдвард? – прошептала я.
- Она сомневается. Она не может выбрать между Когтевраном и Гриффиндором.
Я, конечно, не ожидала этого.
- Джаспер стратег; он взвешивает все варианты и выбирает тот, который будет приносить больше пользы окружающим, но затем его нравственность или сущность иногда заставляют его совершать противоположное. Его прошлое имеет большое влияние. Я думаю, его человеческие дела говорят многое о нем.
Это было правдой. И я не могла забыть, что он сознательно сделал выбор, чтобы противостоять зову человеческой крови, еще до того, как встретил Элис. Я плохо себя чувствовала, думая, что он мог быть предназначен для Слизерина. Там определенно был гриффиндорец, и Шляпа, казалось, была согласна.
- ГРИФФИНДОР!
- Юууухууу! – крикнула Элис, вскакивая на ноги и радостно хлопая с остальными, когда ее муж поднялся со стула с улыбкой, которая затронула его глаза. – Я знала это!
- Нет, ты не знала, - смеялся он. – Ты была в такой же неизвестности, как и остальные из нас!
- Я чувствовала внутренне, - произнесла она непреклонно, - и поскольку мои видения просто развили у меня фантастическую интуицию, не было никаких оснований сомневаться, что так и будет, где ты в итоге окажешься.
- Да, точно, - фыркнул Эммет, закатывая глаза, прежде чем переключить свое внимание на последнего оставшегося вампира, которая теперь сидела на возвышении.
Шляпа думала еще дольше, чем это было с Джаспером; фактически, я не могла припомнить, чтобы принятие решения занимало такое количество времени за все мои школьные года. Даже Гарри пришлось ждать не так долго, чтобы занять место за столом. Я чувствовала себя ужасно по поводу Розали, если она будет отделена от семьи сейчас, когда все остальные попали на один факультет.
- Почему так долго? – требовательно прошептал Эммет, посмотрев на своего брата.