- Элис права. Ты бессовестна.
Ее улыбка стала ослепительной: - Только тогда, когда речь заходит о спорте.
- Я не могу сказать, что согласен. – Мои мысли заполнились воспоминаниями о ночи, когда она согласилась выйти за меня замуж, задержавшись на деталях ее попытки соблазнения. Конечно, эти воспоминания привели меня к более недавним - свежим образам, которые были вызваны исключительно моим собственным подсознанием: разорванное кружево разбросано на ковре… нежная, обнаженная плоть, покрасневшая от напряжения… ногти, царапающие мою спину вдоль позвоночника, доставляющие больше удовольствия, нежели боли, как было бы с кожей человека… поверхностные вздохи и греховные поцелуи… мое имя на ее губах.
Ее губы, – прошептал голос в моей голове, - дрожали.
Это восхитительное зрелище.
Я попытался представить себе это: дрожь. Все трепещет – трепещет под тяжестью любви, ни один из нас не способен выдержать такую интенсивность – подобно действию землетрясения. Все происходящее помимо этого неважно… несущественно. Постоянные попытки продлить это – продлить любовь – и слабость, дрожь, как у желе, предшествуют краху.
А как еще это может закончиться, в конце концов? Как кто-то из нас может противостоять ей? Мы были двумя насекомыми, попавшими вместе в неизбежную сеть. Мы могли лишь бороться сами с собой довольно долго, после чего неизбежно перестали бы… Прежде чем мы бы сдались.
Я уже сдался.
Покашливание Джаспера вывело меня из задумчивости, как раз, чтобы я заметил взгляд Беллы. В то время как часть моего мозга была занята, наслаждаясь заманчивыми видениями ее в настоящем, другая часть мозга была сосредоточена на смехе моего брата. Мой дискомфорт увеличился, когда он изогнул брови, глядя на меня.
Я знал, что ты никогда не продержишься.
Я нахмурился. Это не было таким уж трудным предсказанием. Даже кто-то с титаническим самоконтролем был бы не в состоянии противостоять этому уровню искушения долгое время.
Невозможно.
И теперь, когда я, наконец, поддался девушке из сновидений, я прекрасно понимал, что о шансе противостоять ей снова не может быть и речи. Ни один здравомыслящий человек не захотел бы.
Я вспомнил первую ночь, что я вернулся к ней после своего первого укуса яблока. Сказать, что я был нетерпеливым перед сном, было бы большим преуменьшением, хотя мои поступки в области подсознания сделали сопротивление в реальности еще болезненней, особенно, когда я узнал, что не потребуется много усилий, чтобы получить то, что я хотел.
Я ощущал себя таким не похожим на себя прежнего. Не так давно, роли были диаметрально противоположными.
Может быть, я околдован.
Я посмотрел на Беллу, которая в очередной раз рассматривала свою Молнию, и улыбнулся.
Да. Определенно околдован.
Я отмахнулся от своих размышлений и сосредоточился в очередной раз на получении наслаждения от утра.
Несмотря на свое волнение, Белла была тактична, чтобы позволить всем нам воспользоваться возможностью полетать на Молнии. По правде говоря, это было захватывающим, более волнующим, чем вождение самого быстрого автомобиля, что, несомненно, было связно с тем, что она не ограничивала движение только горизонтальными перемещениями.
Мы по очереди ныряли, смотря, как близко мы могли достигнуть земли, прежде чем необходимо было подняться. Независимо от того, насколько быстро мы летели, метла всегда с легкостью поворачивала, будто подчиняясь нашим мыслям, а не давлению, что мы оказывали на ручку.
- Я хочу купить одну из таких для себя, - произнес Эммет позднее, когда мы оказались на уроке Гадания на первом этаже.
Мы хотели дать возможность остальным насладиться отдыхом в свободное время, но я уже ожидал встречи с Беллой. Я едва мог дождаться отборочных. Я не хотел покидать мысли Джинни и Гермионы, так как их текущее местоположение открывало мне такой прекрасный вид, но лекции Фиренца всегда были столь же интересными. Я жаждал знаний о магическом мире, мире Беллы.
- Итак, - произнес Фиренц, махнув рукой в сторону звездного потолка. Тот был преобразован в реалистичное представление неба в ночное время, но я уже знал из собственных наблюдений, что изображение не подходило ни к одному из существующих небосводов. Планеты были не в свойственных местах для этого времени года. – То, что вы видите здесь, является картиной того, как звезды располагались в ноябре 1907 года. Я уверен, что вы все знаете о Первой Мировой Войне, изучали ли вы Маггловедение или нет.
Кентавр был прав: как бы не отделяли магическое сообщество от маггловского мира, было невозможно кому-нибудь игнорировать многочисленные громоподобные взрывы, происходящие во время нападений. Я был уверен, что колдуны и ведьмы того времени не имели никаких проблем с защитой своих домов, но их глаза все еще были открыты, чтобы видеть те разрушения, которые разворачивались вокруг них. Их внуки, конечно, выглядели хорошо информированы, в любом случае.
Когда я растянулся на полу, наслаждаясь ощущениями мягкости травы под моим телом, я попытался расшифровать изображения над собой. Попытался, как мог, поскольку мои знания о планетарном влиянии были несущественными до приезда в Хогвартс.
Фиренц указал на одну из самых ярких звезд, которую я знал как Марс.
- Как я уже говорил, Марс знаменует войну. Так было и в ту ночь, он начал ярко гореть. Это само по себе было бы достаточным, чтобы привлечь внимание моего народа… Однако, что сделало это еще более тревожным, он начал гореть во время прохождения Меркурия.
Лаванда резко выдохнула, но я мог сказать по ее мыслям, что она точно не знала, что все это означает в связи с событиями на Земле.
- Кто-нибудь может назвать значение Меркурия?
Элис уверенно подняла руку, ее глаза не на миг не покидали изображения неба.
- Да, мисс Каллен?
- Меркурий представляет законы общения и рациональности. Я думаю, его позиция во время движения является ссылкой на международные отношения, наводя на мысль о периоде политического значения.
- Верно. Два очка Гриффиндору.
- Мило, - прошептал Джаспер, сжимая с любовью руку жены.
Она послала улыбку в ответ. По-моему, все прочитанное окупилось.
- Кто-нибудь здесь знает достаточно об истории магглов, чтобы попытаться объяснить возможные последствия этого явления?
Я поднял руку, как и остальные мои братья и сестры. Это была единственная область, в которой я мог бы заработать несколько очков. К счастью, мне дали шанс.
- Антанта была создана в 1907 году. Она объединила Великобританию, Францию и Россию против Тройственного Союза: Германии, Италии и Астро-Венгрии. Первое десятилетие двадцатого века породило гонку вооружений. Напряженность росла с обеих сторон, тем самым вызывая дальнейшее производство оружия.
Очень хорошо, Эдвард. - Еще два очка Гриффиндору. Как сказали мистер и мисс Каллен, - произнес кентавр, снова обращаясь к классу, - расположения Меркурия и Марса означали предстоящую войну, вызванную растущим недоверием, возникающим между странами.
- Однако могли ли вы предсказать серьезность войны? – прервал Эммет, по-настоящему увлеченный текущей темой.
- Не на начальном этапе, - ответил Фиренц. Затем он указал на другую звезду слева от Марса. – Это Плутон. Я собираюсь показать вам, что произошло после перемещения. Следите внимательно.
Неожиданно звезды начали двигаться, изменяя свое положение, чтобы изобразить то, что должно было означать следующий квартал в году. [п/п: имеется в виду период времени через три месяца.] Медленно, но верно, Марс приближался к Плутону, его цвет постепенно превращался из желтого в красный, пока, наконец, он не заблокировал небольшую звезду, ярко горящую, как если бы эти двое на самом деле столкнулись, чтобы сформировать большую планету.
- За что отвечает Плутон? – спросил Фиренц, слегка мрачные нотки слышались сейчас в его голосе.