Что касалось отношений дяди Джека и Томми, то кому-то могло даже показаться, будто отец просто идет навстречу желанию единственной дочери, которая не смогла жить в доме, где произошла столь страшная трагедия. На самом деле все было не так. Насколько я знаю, дядя Джек просто не мог удержать ее в четырех стенах, хотя и практически превратил свой особняк в тюрьму строгого режима. Несмотря ни на что, Томми все равно ускользала и возвращалась к нам: по какой-то причине она и дядя Джек были теперь как вода и масло, которые не смешиваются ни при каких обстоятельствах. Нет, они не враждовали в открытую, но держались друг с другом как чужие, что, учитывая мои собственные обстоятельства, не могло не казаться мне странным. В конце концов, думал я, после гибели брата Томми осталась единственным ребенком Джека Макфарленда, и теперь он был просто обязан любить свою дочь. Но, насколько я помню, он даже никогда особенно не ругался и не шумел, когда она в очередной раз сбегала к нам, хотя других детей у него не было – после того как дядя Джек развелся с матерью Томми и Питера, он женился еще четыре раза, но ему каким-то образом удалось избежать появления еще одного ребенка.
Впрочем, со временем мне стало казаться, будто я знаю, в чем дело. По мере того, как все новые и новые женщины становились женами дяди Джека (прежние подавали на развод, но дело каждый раз обходилось тихо, без скандала), дочь мешала ему все больше, так что он, наверное, просто забывал высказать свое неудовольствие, когда Томми жила у нас буквально неделями. Так ему было гораздо проще – например, не нужно было объяснять очередной претендентке, откуда взялась в доме маленькая девочка.
Я не знаю, бил ли дядя Джек Томми или нет. Сам я ни разу не видел никаких следов того, что называется нынче «жестоким обращением с ребенком». Да, он был очень сложным и скрытным человеком, но жестокость никогда не была ему свойственна. Тем не менее я очень внимательно следил, не появятся ли на коже Томми синяки или ссадины. И дядя тоже следил. Уверен, при первых же признаках того, что дядя Джек ударил дочь, непрочному миру между братьями немедленно настал бы конец.
Томми была очень приятной – спокойной, немного курносой и слегка провинциальной девчушкой. Ее мелодичный, ласковый голос мог бы растопить масло и заставить тяжелобольного позабыть о своих хворях. В школе Томми получала исключительно отличные отметки, не особенно при этом стараясь. Точно так же, без особых усилий, она стала лучшим в штате питчером детской софтбольной команды. Три года подряд Томми играла заглавные роли в школьных театральных постановках, а в старшей школе ее выбрали королевой ежегодного бала выпускников. И хотя ее внутренний мир, ее мысли и переживания во многом оставались для меня загадкой, не любить ее было просто невозможно – с Томми связаны все мои самые светлые детские воспоминания. Что касается дяди Уилли, то он и вовсе души в ней не чаял. Порой мне даже кажется, что Томми была его дочерью в куда большей степени, чем дочерью своего отца.
Мы с Томми учились уже в старшей школе, когда до нас как-то вдруг дошло, что на самом деле я – приемный ребенок, живущий в доме ее дяди, и, следовательно, никакие мы не родственники. Вскоре я перебрался в комнату над амбаром (дядя помог мне привести ее в порядок), после чего мы уже никогда не чувствовали себя братом и сестрой. Нет, мы не начали испытывать друг к другу никакого иного влечения, кроме дружеского, и все же что-то в наших головах слегка сдвинулось, после чего мы стали думать друг о друге немного иначе, чем раньше. А когда это произошло, появилась и определенная дистанция – невидимая, но такая же ощутимо-реальная, как дядина наковальня.
Правда, на выпускной вечер Томми по какой-то причине пригласила именно меня, хотя недостатка в кавалерах она никогда не испытывала. И я согласился. Все равно девушка, с которой собирался пойти я, предпочла другого, так почему бы и нет?..
Именно на выпускном я неожиданно осознал, что Томми очень красива и что она привлекает внимание. Взгляды других парней блуждали по ее фигуре, как по бульвару, и хотя Томми это явно нравилось – в какой-то степени она даже наслаждалась тем, что может заставить одноклассников на время забыть о своих подружках, – все же пригласила она меня не напрасно. К счастью, я не был задирой, и все же выпускной вечер окончательно убедил меня: мужской взгляд способен ранить так же сильно, как кулаки.