— Опасность не там, — сказал беззаботно.
Она не восприняла его тон.
— Что вы здесь делаете?
— Боюсь и говорить…
В ее глазах мелькнуло любопытство.
— А вы не бойтесь.
— Видите ли, я отнимаю голоса у птиц.
— Выдумываете…
— Нет, правда. Я записываю их на пленку.
— Зачем?
— Это мой хлеб. Я снабжаю птичьими голосами радиостудии, театры и фирму «Мелодия».
Видно, она не могла понять — шутит он или говорит всерьез.
— Хотите, зайдите при случае, послушаете.
— Благодарю, — ответила Вирве. — Я люблю слушать птиц в лесу.
— Тогда заходите в лес.
— Непременно зайду, — она засмеялась.
Сумерки таились только в кронах деревьев, хотя было около часа ночи. Возле тропинки в высокой траве Марко увидел яркую изумрудную точечку, ступил к ней. Взяв светлячка в ладонь, поднес девушке.
— Посмотрите!
— Что это? — удивилась Вирве. — Ой, какое чудо!
— Никогда не видели?
— Это впервые.
Марко коснулся ее рыжеватых волос, пустил на них светлячка.
— Если бы сейчас зеркальце…
Волосы щекотали ему пальцы. Он не отнимал руки. Девушка стояла как околдованная. Пальцы невзначай коснулись щеки, кожа была теплая и ласковая. Покоряясь внезапному порыву, он поцеловал ту щеку раз, еще раз, пока не наткнулся на губы.
— Моя радость, — вздохнула Вирве, прильнув к нему.
— Что ты сказала? — переспросил Марко.
— Ничего, — прошептала девушка, отступая на шаг.
«Жизнь любит дубляжи», — поневоле вздохнул Марко, растревоженный воспоминанием, связанным со светлячками, воспоминанием, которое сейчас было так некстати.
Насобирал целую горсть этих необычных насекомых, они расползались с ладони. Пришлось высыпать спички на землю и посадить светлячков в коробок. Дома выпустил их на пол, и они засветились зеленоватым скоплением звезд.
— Созвездие Вирве, — с пафосом сказал он вслух и иронически улыбнулся.
Она пришла к нему в следующий вечер.
— Зашла взглянуть на светлячков. — Стояла, прислонившись к двери, и смотрела на него так, что он поневоле смутился.
— А меня не убьют твои родственники, как узнают? — пошутил, немного придя в себя.
— Это будет зависеть от твоего поведения… Нужно погасить свет.
— Ах да, светлячки же…
Зеленые светящиеся крапинки медленно двигались по полу, по стенам. Несколько их забралось на потолок.
В клетке вскрикнула сойка.
— Кто здесь? — испуганно прислонилась к нему Вирве.
— Птицы. Я же сказал, что отнимаю у птиц голоса.
Девушка нашла на полу светлячка, пристроила его в прическе и долго всматривалась в овальное зеркало на стене. Потом, приглушенно вздохнув, включила свет.
— Мне уже пора… Спокойной ночи! — Вышла словно дождик прошелестел.
Сидел, перематывал пленку. В окно постучали. Поднял голову: знакомое веснушчатое лицо, глаза — два голубых мотылька.
— Заходи, — кивнул.
Она ни с места. Марко подошел к двери, открыл, Вирве прошла в комнату, держа руки за спиной.
— Закрой глаза.
Он послушно закрыл.
— А теперь раскрой рот.
Улыбаясь, выполнил и это приказание. Язык ощутил нежную сладость ягоды.
— Вкусно?
— Еще как!
— Клубнику нужно есть со сливками, — степенно сказала Вирве, колдуя у стола. — Вот теперь попробуй… Ну как?
— Какое сегодня число?
— При чем здесь число?
— Запомнить твои ягоды… Соловья послушать хочешь?
— Еще рано… Ах, я и забыла, что ты ловец птичьих голосов!..
Почтальон на велосипеде привез письмо от Ольги.
— Что-то я раньше не встречал вас в здешних краях. Издалека приехали?
— Издалека…
Марко нетерпеливо разорвал конверт. Из него выпала фотография. Ольга писала на ней, что он когда-то просил у нее снимок, а она не хотела дарить, потому что считала это плохой приметой — на разлуку… Считает она так и поныне, а фото высылает…
«Намек поняли», — сказал Марко портрету и поставил его под вазу с розовыми цветами в форме сердечек с подвесками. Надо будет спросить Вирве, как они называются.
В лес в этот день он не пошел, молча переживал. А утром, наколов дров и растопив печку, посмотрел на улыбающееся Ольгино лицо и с вызовом воскликнул:
— Думаете, я из-за вас повешусь? Ошиблись, сударыня! На земле, оказывается, можно жить и без вас.
Вернувшись из леса, заметил, что в его отсутствие в хате кто-то побывал: фотография стояла совсем не так, как оставил. «Ну, признавайся, кто за тобой еще и здесь ухаживал?..»