Фло потерла кончик длинного крючковатого носа:
— Мое дело предупредить. Ты же не из простых… по одёже было видно и по холеным ручкам… Так что смотри сама, сдюжишь ли? — провокационно закончила она.
Я слабо кивнула, и старуха уплыла на кухню. Вскоре оттуда послышался бас, бренчание посуды, а потом и вовсе потянуло крепким табачным дымом.
А я лежала, таращась в потолок и осмысливая услышанное. Выходило, что мой муж планомерно потчевал меня блокатором магии, который, надо полагать, помимо всего прочего, сказывается и на здоровье. Ведь болеть я начала как раз после нашей свадьбы. Правда, и на скромном венчании, состоявшемся через положенных полгода после смерти отца, я уже чувствовала себя неважно, но списывала это на боль утраты. А ведь будущий супруг каждый день приезжал к нам на послеобеденный чай и лично заваривал «тейнеширский сбор» для укрепления моего пошатнувшегося здоровья.
Зато моя матушка была счастлива. Она промокала кружевным платочком невидимые слезинки и все причитала, что теперь у нашей семьи появился тот, кто сможет позаботиться о нас с ней. Родительница и тогда, наверняка, как и сейчас, не чаяла души в Греге. Как же, хороший юноша, из респектабельной, богатой семьи… На такого можно положиться. Как оказалось, на него не то что положиться, даже опираться не стоило.
Так зачем, зачем ему было меня убивать? Неужели из-за любовницы? Слезы беззвучно потекли по моим щекам. Я плакала и еще не подозревала, что под «отлежишься» старуха подразумевала лишь эту ночь.
А утро началось с ворчливого:
— Подъем!
Заспанный мозг не успел возмутиться такому произволу (кромешная же темень!), а тело уже начало принимать вертикальное положение. С кряхтением и стонами, но все же. И только сев на своей лежанке, проснулась окончательно и сообразила, что вроде как я больная и чуть ли не при смерти.
— Вот то-то же! — назидательно приветствовала меня старушня. — Башка, она когда думает, дурит много. А тело, тело-то лучше знает, что ему уже можно, а что нет…
Я с сомнением посмотрела на этого изверга в фартуке.
— И нечего на меня зенки пялить. Вон, роженицы через час с постели встают и ходють, дитя трясут. Думаешь, это оттого, что все вокруг изверги? — не дождавшись моего ответа, карга продолжила. — А вот и нет… Работа посильная, она быстрее любого отлеживания боков хворь прогоняет.
Выдав сию умную мысль, старушня вручила мне линялое, но крепкое (пятерка заплаток — ерунда, они только шарму придают, как заверила меня дарительница) платье и косынку.
На мое несмелое: «А как же мое…», Фло лишь уничижительно фыркнула и заявила, что простирала, заштопала и продала все старьёвщику. «Тряпки дорогие, но бестолковые, а деньги на твой прокорм были нужны», — прошамкала она через плечо, уходя из каморки.
Тима и Тома не было. То ли они уже удрали по своим «делам», то ли еще не вернулись с «водомерочьих бегов».
Как я вставала с топчана — отдельная история. Сага. Я чувствовала себя воином прошедших эпох, облаченным в полный боевой доспех, с забралом, нагрудником, набедренником и латными перчатками. Причем этот доспех проржавел насквозь и еле проворачивался на шарнирных креплениях, так и норовя заклинить намертво.
Вот так вот, через силу я одевалась. Когда же облачение завершилось, то поняла, что надеть платье — еще не значит быть в нем. Обновка оказалась столь широка и с таким откровенным вырезом, что норовила миновать мое щуплое тело и улечься грудой на полу.
Выход нашла: подпоясалась так, что тесемки обвивали мое тело, начиная от линии под грудью и заканчивая собственно талией. Косынку же использовала и вовсе не по назначению: накинув на плечи, чтобы прикрыть ту область, которую некоторые оптимистично настроенные в мой адрес мужчины именовали «декольте». Не то, чтобы груди у меня совсем не было, но … Маменька всегда вздыхала и просила модисток «поколдовать» над фасоном, чтобы оная часть дамского образа была более впечатляющей.
В нынешней же ситуации, когда вырез превосходил самые смелые ожидания, грозя перейти в категорию кошмаров, косынка оказалась как нельзя кстати.
Я тихонько вошла на кухню ровно в тот момент, когда Фло суетилась у плиты, повернувшись ко мне спиной, а за небольшим, но добротно сколоченным столом восседала шикарная блондинка в розовой комбинации.
Красавица манерно сморщила носик, поднеся к лицу чашку с напитком, от которого исходил пар и, сложив губы трубочкой, протянула:
— Ну ба, опять чай? А нет чего покрепче?
— Могу дать орех, — не оборачиваясь, отбрила блондинку Фло.
Я усмехнулась, и на этот звук обернулись и старуха, и красотка. И если карга ничего не сказала, то блондинка уничижительно хмыкнула, окинув меня взглядом из разряда: надоели эти нищенки на паперти.