— Само собой! — последнее, что прохрипел Арон, прежде чем лицевые кости поехали вперёд, вытягиваясь в длинную волчью морду. Суставы затрещали, перестраиваясь вслед за скелетом. Теперь Арон только рычал, выгибаясь всем телом.
— Нет! Нет! — Марек с ужасом наблюдал за последним преобразованием оборотня. И вот уже Арон стоял на четвереньках, клацая зубами. Страх за Лекса придал сил — изловчившись, Марек ухватил зверя за хвост, на что тот только рыкнул и даже не оборачиваясь, пошёл дальше, не замечая ничего вокруг, кроме своей жертвы.
— Марек, не надо! — Лёша сохранял спокойствие.
«Не надо?». Марек забился на привязи, вцепившись в ошейник. Бесполезно! От бессилия на глаза наворачивались слёзы. Оборотень шёл к своей цели, медленно ступая. Слишком медленно. Воздух загустел, накрывая их всех плотной бесшумной волной…
— Спи, спи, волк! Спи! — пел колыбельную Лекс. Волосы растрепались, левый глаз сиял ещё ярче, ярче голубого неба в ясную погоду. Марек не мог отвести от него глаз, с трудом удерживая потяжелевшие веки, такой Лёша сейчас был красивый. — Спи! — уговаривал, убаюкивал Лекс уже подобравшегося очень близко зверя, никак не желающего засыпать и пытавшегося стряхнуть морок, мотая отяжелевшей головой. — Спии! — казалось даже лампа затухала, мерцая с каждой секундой всё тише и тише…
С грохотом в каюту залетел смерч, озарив всех яркой вспышкой. На секунду Мареку показалось, что взорвалась лампа, не выдержав перепадов напряжения. Хлопок, и ещё один. Встрепенувшийся было волк завалился набок, дёргаясь и хрипя в предсмертных конвульсиях.
— Слава Богу, успел! Лёшка! — с облегчением выдохнул так вовремя ворвавшийся Иван и тут же, развернувшись в полоборота, всадил нож в глазницу забежавшего за ним оборотня. Того самого, притащившего Томаша. Уходя вниз от огромных передних лап, норовящих напоследок достать обидчика, развернувшись лицом к ревущему от ярости и боли противнику, Иван завалился на пол, на ходу выпустив ещё пару пуль аккурат в голову, превратив половину морды в кровавое месиво. Оборотень тяжёлой тушей обмяк возле двери. Мгновенная смерть. Вытащив нож из глазницы, Иван резво подскочил к бьющемуся в припадке Арону, добив того точным ударом в сердце. Марек внутренне содрогнулся от хладнокровности и выверенности действий охотника. Хоть и выглядел он сейчас неважно, словно с грузовиком столкнулся, но внутренняя сила сквозила в каждом движении, тем более от хромоты и надломленной фигуры не осталось и следа. Меж тем, вытащив и вытерев кинжал, Иван привалился спиной к стене рядом с сыном, так чтобы был виден дверной проём. Немного отдышавшись, он объяснил:
— Они налетели на Петера на мосту, когда он ребят подвозил. Я следом ехал, следил. Несладко нам пришлось, — Иван вытер лоб рукавом куртки. — Боялся, что опоздаю, — он повернул Лёшину голову, рассматривая повреждение.
— Всё нормально, пап. Просто царапина, — отмахнулся Лекс.
Иван только покачал головой и молча поднявшись, переметнулся к Томашу, всё также не сводя глаз с двери. Пощупав у того пульс и проверив зрачки, Иван опустился рядом с Мареком.
— Ты как? — спросил он, осматривая ногу. На это Марек только мотнул головой, мол «бывало и лучше». — Смотри за дверью! — приказал Иван и ножом откромсал вымокшую в крови штанину, открывая повреждённую поверхность. И только цокнул, увидев синеющую под кожей ветвь вен вокруг пулевого отверстия. Пока он туго обматывал рану куском ткани, также отрезанным от штанов, то между делом спросил: — Сколько на вас напало?
— Трое.
— Угу, если я правильно подсчитал, то остался ещё один. Пойду проверю, заодно поищу ключи, — закончив перевязку, Иван метнулся назад к Лексу, сунув ему пистолет. — Если что… — не закончив фразу, он погладил сына по щеке и бесшумной тенью выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь.
— И что теперь, Лёша?
— Будем ждать.
***
Очнулся Марек от движения — его бережно нёс отец, совсем как в детстве, вот только ребёнок вырос, уже не умещаясь в заботливых руках. Марек только подивился его силе и выносливости. А впрочем, как и всегда, отец не переставал его поражать. Но откуда?
— Папа? Как ты здесь оказался?
— Очнулся? Хорошо! — отец лишь поудобнее перехватил Марека. — Петер сообщил… — он замолчал, спускаясь по трапу. И уже ступив на сушу добавил: — Два моих волка связались с людоедами, а я и не понял. Чувствовал, что что-то не так, но даже не мог и подумать.
— Двое? А кто второй?
— Кара, — горестно вздохнул отец.
Пока Марек переваривал услышанное, Янош донёс свою ношу до машины. Сгрузив сына на заднее сиденье, к сидевшему с потерянным видом Дэну, он отправился назад, на судно.
— Марек, я убил её. Я сам не знаю, как это получилось, — Дэн нервно сглотнул. — Я только хотел спуститься вниз, убедиться во всём, а она… — не выдержав, он заплакал, привалившись на его плечо. Сразу догадавшись о ком шла речь, Марек оторопел. Дэн уже рыдал, захлёбываясь слезами. Марек обнял друга, гладя по спине, успокаивая. Постепенно Дэн затих. Только Марек решил, что уже всё, как Дэн прошептал: — Скажи, как он умер?
В голове тут же всплыл образ рыжего зверя, сучившего лапами по полу в мучительной агонии.
— Быстро.
Дэн порывисто вздохнул и притих уже окончательно. Так они и сидели обнявшись, пока не открылась дверь машины. На сиденье залез Лекс, прижавшись к Мареку со спины.
— Марек, вы сейчас домой. А мы подъедем попозже, и отец вытащит пулю. Хорошо?
Дэн отодвинулся, отпустив друга. Марек повернулся к Лёше. Тот сжал его руку и немного поколебавшись, слегка поцеловал.
— Хорошо, — кивнул Марек, заглядывая в разноцветные глаза. Лекс медлил, кусая губы, и не выдержав, поцеловал Марека ещё раз, увеличив нажим, проводя языком по губам. Очень жадно, торопливо, словно в последний раз. С трудом оторвавшись, Лекс напоследок чмокнул Марека и выскочил из машины. За руль сел Янош, растерянно посмотрев на сына в зеркале заднего вида и, заведя двигатель, тронулся в путь. На водной глади Дуная отражалось пламя, яростно пожирающего судно, огня…
========== Часть 5 ==========
«Интересно, а что там за чертой? Вечная тьма, свет или ничего… Что будет с теми оборотнями дальше?! Может они так и будут плавать по Дунаю бесплотными духами, на вечно горящем буксире, злобно встречая рассвет, заставляющий их исчезнуть с первыми солнечными лучами. Или, успокоенные вечным огнём, всё-таки канут в небытие…».
— Марек! — вытащил из бредового раздумья отец, протягивая кружку. — Попей.
Боли уже не было. Вернее, организм настолько свыкся с этой дрянью, что не сопротивляясь отравлению, медленно угасал, не чувствуя ничего: даже вкус предложенного напитка не ощущался. Но, на удивление питьё помогло — во всяком случае, Марек не впал в забытьё, да ему бы и не дали, — за приоткрытой дверью шумели, гремели и переговаривались. Растормошил Марека окончательно Янош, пока просовывал под ногу марлю с подложенным под неё куском клеёнки. «Чтоб кровью не запачкать», — догадался Марек. Рядом опустился Лёша, обнимая за плечи. У кровати уже колдовал Иван, сосредоточенно раскладывая инструменты. Его волосы были собраны в хвост, чтобы не мешаться. Марек завороженно наблюдал за приготовлениями — натянув перчатки, Иван вскрыл ампулу и набрав в шприц содержимое, поднял его вверх иглой. Постучав ногтём по шприцу, он нажал на поршень, выпуская немного лекарства. И покачал головой: «Переборщил», когда из иглы весело брызнул фонтанчик. Пока Марек наблюдал за этими манипуляциями, отец срезал повязку с раны и щедро обработал водкой кожу вокруг. Потревоженная плоть запульсировала — с новой силой, вгрызаясь в воспалённые ткани, вернулась боль.
— Пап, а обезболивающее подействует? — заволновался Лекс.
— Сейчас узнаем, — философски заметил Иван и наклонился над Мареком.
Обколов ногу лекарством по чуть-чуть вокруг пулевого ранения, Иван выпрямился:
— Ногу держи, мне надо в рану вколоть оставшееся, — приказал он Яношу, словно в подтверждение покачивая шприцом, и уже обращаясь к Мареку, предупредил, — терпи.