Вопреки опасениям, больнее Мареку не стало. Адское жжение серебряного яда, выжирающего тело оборотня заглушало всё остальное. Марек лишь сконцентрировался на Лексе, схватившем его за запястья. Ничего не замечая, кроме разноцветных глаз, неотрывно следящих за ним, считывающих малейшее изменение в лице. Где-то там на периферии, ковыряясь в ране, матерился Иван. Из заковыристых словесных конструкций, Марек понял, что пуля задела кость и упорно не хотела вылезать. «Вот она, зараза!» — наконец обрадовал всех Иван, держа маленький сплющенный кусочек серебра пинцетом.
— Я смогу зашить только края раны. Всё остальное сделает регенерация, — предупредил Иван, доставая изогнутую иголку.
Потянулись томительные минуты скрупулёзной работы, сопровождаемые наставлениями Яношу, с какой частотой и как менять повязку.
— Готово! — закончив бинтовать ногу, оповестил Иван. — Кость повреждена, так что будешь лежать пока организм не восстановится.
Мареку вдруг безумно захотелось спать. Отец и Иван наводили порядок, собирая использованные материалы и окровавленные салфетки.
— Лёша, останься, пожалуйста! — попросил Марек, прежде чем сомкнуть веки, сжимая держащую его руку.
— Хорошо, — шепча прямо в губы, пообещал Лекс, обнимая Марека.
***
Когда Марек проснулся, Лекса уже не было. Хотя он точно охранял его сон — утешая, когда рану дёргало особенно сильно, и Марек вздрагивал, просыпаясь. Зато теперь рядом спал Дэн, скомкав вторую подушку и подложив под неё ещё и согнутую в локте руку для надёжности. Спал прямо в домашней одежде, свернувшись клубком поверх покрывала. По привычке Марек потянулся было за телефоном, но вспомнил, что наверняка, потерял его возле клуба, во время превращения. Откинув одеяло, Марек сел. Осторожно, чтобы не разбудить друга, и подтянувшись на подушки повыше, осмотрел ногу. Под кожей, выползая из-под повязки, темнела вязь сосудов, словно ветви дерева. «Как татуировка», — зачарованно разглядывал Марек поражённую серебром плоть.
— Что-то я задремал. Тебе вставать нельзя, если хочешь поссать, я ведро принесу, — проснулся Дэн, не растерявший свою непосредственность даже в горе.
— Пока потерплю, — Марек шевелил пальцами, крутил ступнёй, пытаясь определить границы боли. — А где Лекс?
— Домой уехал, — Дэн уселся, повернувшись к нему.
— Ты как? — Марек внимательно посмотрел в измученное лицо друга.
— Хреново. Давай не будем об этом, — Дэн устало потёр воспалённые глаза. — Пойду умоюсь! — он выскочил из комнаты, столкнувшись в дверях с Яношом.
— Держи, — вошедший отец протягивал потерянный телефон, — Петер привёз. Всё остальное в лохмотья, кроме куртки.
— Спасибо!
— Как ты себя чувствуешь? — Янош присел возле кровати.
— Непонятно. Кстати, а что с Томашем?
— Всё более-менее нормально, у него сотрясение, пока в больнице лежит. Петер его отвёз, ещё ночью. Как бы это плохо не звучало, но нам сильно повезло, что Томаш отрубился сразу, как только людоеды напали на них, и не видел всего, — отец устало вздохнул.
Посидев немного, Янош осмотрел ногу и погладив Марека по голове, ушёл. Надо было позвонить, Марек включил телефон — проверить. Всё было нормально, даже осталась половина зарядки.
— Дэн, у тебя номер Лекса есть? — огорошил входящего друга Марек. На что тот молча кивнул.
***
Лекс приехал поздно вечером, как и пообещал в телефонном разговоре. И даже согласился остаться на ночь, тем более Янош не возражал и, вообще, оставил парней одних, уйдя по делам. Дэн не отходивший от друга всё время, так и уснул рядом, аккурат к Лёшиному приезду. Потому Лекс, включив один только ночник, устроился в ногах.
— Марек, мы с отцом на днях уедем.
— Это обязательно? — Марек напрягся.
Лекс замялся, и пересев поближе к Мареку, зашептал:
— Да. Здесь мы закончили, пора домой.
— А университет? — Марек сглотнул ком в горле. — А я? Может ты хотя бы до конца обучения останешься? А там видно будет.
— И где я буду жить?
— Здесь. Со мной, — Марек схватил Лекса за руку.
— И как ты себе это представляешь? Ловец живёт среди оборотней.
— А что тут такого? Мы живём рядом с людьми, ни для кого давно уже не представляем опасности… — Марек поморщился. — Последние события не в счёт. В конце концов мы не виноваты, что родились такими, — Марек наклонил голову, пытаясь заглянуть в разноцветные глаза. Лекс молчал, изучая пол.
— Мы все можем жить у меня, — нарушил затянувшееся молчание разбуженный Дэн.
— Нет, вы не понимаете. Я не могу, — Лекс подскочил и заметался по комнате.
— Тогда я поеду с тобой, — не сдавался Марек.
— Эээ, мужики! Я тут один не останусь, я тоже с вами, — предупредил Дэн.
— Вы обалдели оба! — Лекс щёлкнул выключателем и уставился на друзей. — Вы, вообще, понимаете, о чём говорите? — и помотав головой, словно сбрасывая возмущение, устало спросил: — У вас помыться можно?
Марек злился. Злился на своё беспомощное состояние. Злился и не понимал почему он не может быть с Лёшей. Дэн ушёл спать в гостевую комнату, Лекс в душ. И потому никто не мешал Мареку звереть. Сама мысль о том, что придётся расстаться с Лёшей, именно сейчас, когда он, наконец-то его поймал, выводила из себя настолько… Наплевав на предупреждение, Марек сел на кровати, опустив ноги на пол. Понимая сейчас только одно — один он не сможет. Его зверь выбрал Лёшу в тот самый момент, как увидел эти невозможные глаза. Преследуя своё наваждение, волк не мог по-другому показать свою любовь. А это значит только одно — там где Лекс, там будет и Марек.
Тяжёлые лапы ступали по покрытому ламинатом полу. Медленно. Пока волчья плоть срасталась, сплетая повреждённые ткани в единое целое, соединяя разорванные сосуды в общий поток. Руки, ещё человеческие, осторожно потянули дверную ручку вниз. Марек остановился на пороге, сканируя нечеловеческим зрением помещение. Повернувшись спиной к двери, под струями воды, стоял Лекс, опёршись рукой о кафельную стену. Не слыша ничего за шумом воды, он лениво крутил головой, смывая шампунь. Пушистая пена стекала по гладкой коже тонкими мыльными ручьями, оседая у ног белоснежным облаком. Немое восхищение пришло на смену злости, останавливая звериное превращение. Марек отряхнулся, срывая ненужные сейчас тряпки. Пока он дошёл до моющегося Лекса, тело вернулось в привычный облик. Поймав в объятия повернувшегося на шум Лёшу, Марек впился губами в приоткрытый от удивления рот.
— Регенерировался! — Лекс гладил грудь Марека, восстанавливая сбившееся от жадного поцелуя дыхание.
— Да, — Марек провёл языком по Лёшиным губам и опустился ниже, туда где пульсировала стенка сонной артерии, чуть прикусив нежную кожу на шее. Поцеловал ключицу, медленно скользя руками по влажной спине. И, вернувшись к припухшим губам, открыл их языком, исследуя податливый рот. Всё глубже и глубже, жадно подчиняя себе. Ловя еле слышные вздохи, деля дыхание на двоих. Не прерывая поцелуй, Марек обхватил два возбуждённых члена, так чтобы они тёрлись друг о друга в полукольце пальцев, и задвигал рукой. С каждым движением Лекс стонал громче, кусая Марека за нижнюю губу и охая, когда Марек останавливаясь, проводил большим пальцем по головке члена. Лекс опустил руки, помогая, гладя Марека по бёдрам, ощупывая яички. Напряжение в мошонке нарастало. Впиваясь свободной рукой в Лёшину ягодицу, Марек убыстрил темп. Последнее движение, и обоих накрыл оргазм. Сперма выплёскивалась, смешиваясь между собой, стекая по ещё подрагивающим членам.
В глазах потемнело, то ли от накатившей после оргазма слабости, то ли от влажного, нагретого воздуха в душевой. Марек осел на пол, утягивая и прижимая к себе человека, такого любимого, желанного и хрупкого. Лекс тяжело дышал в шею:
— Хорошо, я останусь. Только жить будем на Márton.
— Но, ты же понимаешь, что Дэн будет с нами? Во всяком случае, на ближайшее время, пока не оправится.
— О, Боже! — простонал ловец, только сильнее обнимая своего оборотня.