Все шло, как задумано.
— Ай да пирожки, девоньки, — Гаврилович умильно уплетал уже шестой и тянулся за следующим. Но я не позволила, по пухлой рученьке хлопнула.
— Всех угостить надобно, не жадничайте.
— Что, повиниться решили? — подмигнул мне весьма довольный начальник.
Я кротко улыбнулась и кивнула. А затем принялась обходить всех присутствующих, коих был полный отдел наш. Вроде как и в благодарность, и в извинение.
Каринка с Миланкой по этажам пошли, все с теми же пирожками — мы на работу чуть не опоздали, лепили их, умаялись. Подружки выглядели бледными — скольжение по граням да вдали от родного дома ой как непросто давалось. И сведения они принесли самые тревожащие; легко то искать сведения, когда понимаешь уже, что искать.
В доках окаянных не только Конного разбойники действовали, но еще и при трех главарях несколько месяцев назад крепки молодцы появились с амулетами страшными; и ходили по докам слухи один другого ужаснее про амулеты то эти смертельные. Не зря ходили — пусть не до конца в природе их треклятой я разобралась, но то что это душекопцы понятно стало. А значит, кому-то понадобились неприкаянные для дела страшного; и для какого именно дела я уже тоже понимать начала, только все сомневалась, что решился кто на такое лютое умерщвление целого мира.
А то и хуже — не смерти Мерзомысленный хочет.
Конный и его сподвижники под ним, похоже, и ходили; и в страже да прокуратуре прикрытие имели. Взбаламутила я вчера начальство то своими словами; носом землю они рыть начали. Да только могут не успеть распознать, куда ниточки тянутся. Вот я и решилась на средство сложное, мало кому знакомое, оттого ко мне не ведущее. Осмотрела свой отдел внимательно, но ничего подозрительного не обнаружила и с облегчением вздохнула. Прикипела я к нашим то неожиданно — хорошо что мыслями они чистые.
Как вернулись подружки, я их чай самих пить усадила, а то едва на ногах те держались, а сама в Отдел Убийства, к начальству их пошла. Слухи собранные, да документы подсмотренные, ну и собственные мысли, что крутились неосознанно, прям сами к нему толкали. Девчонкам не сказала ничего, только лишь то, что чайник с душистым напитком горячим отнесу по поручению Гавриловича коллегам; а то не отпустили бы, а мне одной идти надобно было, чтобы подозрений не вызвать. Пора бы на разговор кое-кого вызвать, чтобы остальные заприметили и дальше уже разобрались со всем.
Зашла в кабинет к начальнику по убийствам, Савелию Багратионовичем названному, и застала того в состоянии возбуждения. Испарина на лбу у него выступила, шея мощная воротник распирала — будто воздуха то ему мало было. Я посмотрела на того особым зрением, что старалась не демонстрировать ранее — померкло сияние то вокруг головы, темными всполохами заменилось. Ах на что ж пошел ты Багратионович, и чего ради? Злато ли предложили или могущество? Подобрались то как к тебе?
Но не это важно было сейчас, а другое. Удостовериться.
— Савелий Багратионович — поклонилась я, да чашку чая подвинула, пирожки подтолкнула — Спросить я вас хотела бы…
Тот от странных ощущений отвлекся и на меня посмотрел чуть безумным взглядом. Опытный алхимик узнал бы воздействие; но опытных алхимиков в Светлой столице всех распугали. И потому, будто не обращая внимания на состояние странное, продолжила говорить:
— Я ведь в доках была когда, несколько раз про убийства некие слышала. С обычными прокурорскими люд простой разговаривать не хочет, вроде как скажешь вам — а вы их за рученьки и в тюрьму. А мне, молодой девице, и не страшно поведать… В общем, в самых темных углах, говорят, умерших таких находят, что после ритуала страшного — я перешла на шепот и преданно на мужчину глянула. У того вид сделался совсем нехорошим; пятнами над ним ужас взвился, злость да страх разоблачения. Да и сам он все хуже себя чувствовал, почти уже не контролировал.
Эх, хороший «расслабитель» дед мой в свое время придумал! Пару раз для проверки помню придворным в вино подмешивал — то то насмотрелись мы на истинные чувства, да порывы неконтролируемые.
— Боязно мне что-то — продолжила я наивно и будто невзначай еще к Савелию подвинулась. Тот был мужчиной видным, ежели со стороны посмотреть — статный, с висками чуть сединой тронутыми, лицом благородным. Вроде как и могла юная девица влюбиться и довериться — К своему начальству хотела пойти, да только они меня всерьез не воспринимают; а вы, Савелий Багратионович, в прокуратуре человек известный своим характером и умом, наверняка расследовать те случаи сможете, тем более, что вашему отделу и принадлежат они.