Он покосился в сторону сидевшей в кресле девушки. Она казалась холодной и, как всегда, отстраненной. Очень красивая, с четким профилем, какие выбивали на античных камеях. Почувствовав взгляд, Александра оглянулась на Яна, и на ее губах промелькнула теплая улыбка.
В последнее время между ними установились гораздо более теплые отношения, чем в начале знакомства. Впрочем, если сравнивать с периодом начала знакомства, и антарктический лед показался бы теплее.
— Ян, что ты думаешь об этом? — спросил тем временем Евгений Михайлович, адресуясь непосредственно к нему.
Неудивительно. Именно Ян отвечал в их патриотической группе, носящей название «Русичи», за ту мистическую область, что получила название магии.
Ян молчал. Он запустил пятерню в длинную асимметричную челку, закрывавшую добрую половину его лица, оглядел своих новых друзей: серьезного аккуратиста Глеба, влюбленного в рыжую романтичную художницу Ольгу; уже прыгающую от нетерпения и желания бежать куда-то Динку, самую младшую из группы, сдержанного до поры до времени Северина с пронзительно-яркими синими глазами, спокойствие которого было обманчиво. Парень снова взглянул на Сашу и наконец перевел взгляд на Евгения Михайловича — подтянутого мужчину уже в возрасте, казавшегося отставным полковником спецслужб (впрочем, Ян знал, что так оно и было).
— О Якове Брюсе ходит множество слухов, — наконец заговорил парень. — Конечно, я слышал об этой грандиозной личности. Но мне кажется, он не был магом или алхимиком в чистом виде. Скорее гениальный механик, ученый, исследователь. То, что в его библиотеке содержались тома, посвященные оккультным знаниям, еще ничего не значит. В те времена это было обычным явлением для любого книжного коллекционера, и тем более ученого. Тогда еще не представлялось возможным разграничить медицину, химию, биологию и магию. Любой успех казался чудом, а люди верили в первоэлементы…
— В общем, ты не веришь в то, что так называемый Брюсов календарь обладает силой и является артефактом? — перебил его директор, чуть заметно сдвинув брови.
— А вот этого я не говорил! — живо откликнулся Ян. — Артефактом может стать что угодно.
— К чему же тогда…
— Ну вы спросили мое мнение, я не знал, что сказать, поэтому и стал болтать первое, что придет в голову. Сами подумайте, если бы я молчал, то показался бы дураком и мог бы опозориться перед девушками!
Даже Александра едва заметно улыбнулась, а Динка и вовсе захихикала.
— Горбатого только могила исправит, — пробормотал Глеб, не удостоив Яна взглядом.
— А вот это антинаучно! Искривление позвоночника вовсе не исправляется могилой, — подлил масла в огонь Ян. — Хотя ты, конечно, о другом… Но и в этом случае не все плохие черты изживаются могилой. То есть не во всех случаях. Ты, конечно, слышал о тех, кому не помеха и смерть, — сказал он зловещим хриплым голосом. — О тех, кто встает из своих могил, причем становясь еще более ужасным, еще более мерзким, чем при жизни…
Динка снова захихикала.
— Тебе это не угрожает, — сухо заметил Глеб. — В данном случае совершенство уже достигнуто, хуже быть и не может.
— Если у человека не развито воображение, он ставит себе пределы и не способен на открытия, — сказал Ян, словно бы никуда не обращаясь, в пространство.
— Довольно. — Евгений Михайлович, молча наблюдавший за учениками некоторое время, покачал головой.
Лицо директора оставалось спокойным, но по стальному блеску серых внимательных глаз и чуть сдвинутым бровям становилось понятно, что шутить он вовсе не намерен и его терпению, кажется, пришел конец.
Спорщики замолкли.
Отношения между Глебом и Яном изначально сложились довольно напряженными, но за последние месяцы они даже ухудшились. Дело было в Ольге. Той самой рыжей художнице, в которую влюбился Глеб. Яну удалось спасти ее, и теперь девушка питала к нему искреннюю привязанность. Впрочем, Ян не сомневался, что Глеб ополчился на него вовсе не из-за этого. Глеб, такой идеальный, такой правильный, не терпит иронии и несерьезного отношения к святому делу. О, ему бы флаг в руки, и можно было бы еще поспорить, кто выстоит: Глеб или прущий ему навстречу поезд. Во всяком случае, Ян бы на это посмотрел. Со стороны. Но, самое главное, Ян точно знал, что Глеб считает предателем именно его.