С некоторых пор стало очевидно, что некто из числа близких к группе людей, а скорее всего, даже из числа самих «русичей» сливает информацию соперникам, ведущим безжалостную войну за артефакты. И, конечно, первым претендентом на титул предателя становился он, чужак. Ян даже в чем-то понимал Глеба. Гораздо проще подозревать во всех грехах новичка, к тому же крайне несимпатичного тебе лично, чем одного из товарищей, ставших для не знающего родителей Глеба единственной настоящей семьей. Это было бы так приятно и складно, если бы негодяем и предателем оказался именно Ян. Имелась только одна заковырочка: Ян точно знал, что это не так.
— Простите, — Глеб обращался к директору, а не к Яну. — Больше такого не повторится.
— Я надеюсь, — ответил Евгений Михайлович. И вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
— Может, вам подраться? — предложила Динка, переводя взгляд с Яна на Глеба.
Предложение было не лишено смысла: нет лучшего способа выпустить пар, чем хорошая драка, но в данном случае это просто не работало.
Глеб даже едва заметно поморщился, всем видом демонстрируя, что не станет марать руки о такого слабого и недостойного противника, как Ян. Они действительно были в разных весовых категориях. Глеб — хоть и очень стройный, поджарый, зато натренированный, состоящий из одних мускулов, Ян — астенического типа [7], очень худой и беспросветно отстающий на обязательных в школе спортивных тренировках. В общем, уж никак не ровня.
Александра поднялась со своего кресла и, подойдя к Глебу, едва заметно качнула головой. Ей не требовались слова, чтобы выразить осуждение и вместе с тем напомнить, что связывает их общее дело, а значит, подобные разборки не только бесполезны, но и вредны.
— Пойду полистаю материалы. — Глеб тоже поднялся. — И надо будет на днях съездить в бывшую усадьбу Якова Брюса, в Глинки. Кажется, сейчас там какой-то санаторий. Я забронирую комнаты?
Никто не возразил.
Александра нашла его в библиотеке, где Ян копался на полке со старинными фолиантами, пахнущими пылью и кожей. В их школьной библиотеке порой можно было найти удивительные тома, сделавшие бы честь любому среднему, а то и крупному музею. Редкие, в том числе уникальные издания, собранные со всех концов света, стояли плотными рядами, напоминающими воинские шеренги, на высоких дубовых стеллажах.
В библиотеке всегда царил полумрак, и, забравшись в массивное кресло с деревянными ручками в виде львиных морд и высокой прямой спинкой, можно было ощутить себя в прошлом, отгороженным ото всего мира. Неудивительно, что библиотека полюбилась Яну с первого же взгляда.
Правда, остаться одному ему удавалось здесь редко: это было царство Александры. Вначале девушку злило, что в ее исконные владения вторгся чужак, тем более чужак неприятный, раздражающий… Но затем, после того как они вместе побывали за гранью смерти, отношения коренным образом изменились. Нет, нежной дружбы, конечно, не получилось. До этого было, пожалуй, еще дальше, чем до Солнца, однако, кажется, Саша стала понемногу его понимать, вслушиваться не в слова, а в то, что стояло за ними. По крайней мере, Яну было приятно так думать. Там, у церкви, когда она положила свою руку поверх его, вдруг показалось, что у них действительно может что-то получиться…
— Ян, — окликнула его девушка.
Он оглянулся. Между ними в столбе неяркого света плясали миллиарды пылинок. Ян вдруг подумал, что это танцуют крохотные феи, живущие в пожелтевших старых фолиантах.
Саша стояла, облокотившись о стеллаж, и на фоне темного дерева ее рука казалась особенно белой и беззащитно-тонкой.
— Да, — Ян прикрыл книгу и выжидающе посмотрел на девушку.
— Разве обязательно постоянно провоцировать Глеба? — спросила она тихо. — Вы же оба…
— Что? Мы оба — хорошие люди? О нет! — Ян рассмеялся. — Я вовсе не хороший, не обольщайся.
Александра покачала головой.
— Так и знал, что добро наказуемо! — Ян хмыкнул. — Ведь знал же, что репутация — вещь хрупкая и не нужно никого никогда спасать, чтобы, не дай бог, не прослыть хорошим человеком! Быть хорошим человеком — это кошмар! Сразу появляется столько проблем. Столько обязанностей, столько не нужных никому условностей! «Ты же хороший мальчик, а поэтому ты должен… одно, второе, пятое, десятое!..»
Девушка молчала.
— Ну что ты молчишь? Почему не пытаешься переубедить, перевоспитать меня? — не выдержал Ян.