А все потому, что спор между астрономами и метеорологами продолжается. У Дьякова в специальной папке собраны вырезки и выписки из газет, журналов с высказываниями ученых, касающимися этого спора. На папке — карандашная надпясь: «Фронт окклюзии».
— Что это?
— В метеорологии фронт окклюзии — зона соприкосновения теплых и холодных масс воздуха, колыбель циклонов, а в данном случае… Понимаете ли, в папке собраны прямо противоположные высказывания.
— И на стыке этих взаимоисключающих мнений тоже зарождаются циклоны?
— Только на газетных и журнальных страницах…
Дьяков достает из стола большой белый конверт с фирменным оттиском Академии наук СССР. Читаю письмо:
«Присланные вами материалы по вопросу связи гелиофизических явлений с циркуляционными процессами в тропосфере и о разработанном вами методе предвидения погоды на длительные сроки были просмотрены, по поручению Отделения наук о Земле АН СССР, крупными специалистами в области изучения погоды и климата. По мнению специалистов, постановка вашего доклада при Отделении наук о Земле в ближайшее время нецелесообразна»..
Что же, мнение вполне определенное, выражено без экивоков. На том автору письма и поставить бы точку. Ан, нет!
«Вместе с тем накопление соответствующих данных полезно, учитывая, что в целом вопрос о связи процессов на Солнце и в земной атмосфере еще во многом неясен».
Перечитывая письмо, думаю: может, не стоило вот так отмахиваться от Дьякова…
— Как долго вы намерены у меня пробыть? — спрашивает хозяин. И не дав ответить, поправляется: — Не подумайте, что вы успели надоесть мне. Просто я прикидываю, когда сводить вас на вершину Улу-Дага.
— А что там?
Вместо ответа Дьяков протягивает любительский снимок: одноэтажное каменное здание, над крышей — башенка с астрономическим куполом.
— Правда, чем-то похоже на Пулково? — по его лицу струится детская улыбка. — На главное здание Пулковской обсерватории?.. В миниатюре, конечно.
На фото — новая метеостанция на горе Улу-Даг. Точнее, метеостанция плюс обсерватория. Симбиоз в мире архитектуры. И в метеорологии, само собой.
— Приглашаю на новоселье… Главное, у меня будет теперь зал. Ну, не зал — зальчик, пятьдесят мест, но все равно я ликую, а то как придут на экскурсию школьники, не повернуться с ними…
Помолчав, добавляет, почему-то понизив голос:
— Знаете, когда поднимаюсь туда, каждый раз ощупываю все оборудование — не блазнится мне? Ведь все новехонькое. Частично — импортное. Из Франции. Наше — еще куда ни шло, а там — валюта же. Чистоган. Пять тысяч золотых рублей!..
Опять уходит на какое-то время в себя, а после паузы доверительно признается:
— Право, даже неловко, этакие на меня траты у государства. Прямо как на институт какой исследовательский!
Конечно же, мне интересно узнать подробности, связанные с его «восхождением» на Улу-Даг.
— Завтра, — отмахивается он. — С утра. А сейчас, если вы еще способны к восприятию, хотелось бы досказать насчет того, каков характер воздействия на атмосферу корпускулярного излучения. Ведь что происходит.
На меня обрушивается шквал научных терминов. С трудом справляясь с ним, пытаюсь сформулировать своими словами существо установленных фактов. В общем-то все просто: в тропосфере Земли… Ну вот, сразу вместо своих слов — термины. Впрочем, так ли уж обязательно все их изгонять?
Итак, в тропосфере (тропосфера — нижняя, основная часть земной атмосферы, не поднимающаяся выше двух десятков километров) потоки воздуха подвергаются ионизирующему воздействию несущих электрический заряд корпускул, составляющих «солнечный ветер». Чем интенсивнее корпускулярное нашествие, тем сильнее ионизация, воздушные потоки приобретают как бы металлические свойства — свойства металлических проводников, которые начинают взаимодействовать с магнитным полем Земли. Постепенно приходят в движение все более объемные воздушные массы, причем особенность этого процесса такова, что начинают сближаться потоки с противоположными физическими свойствами — холодные с теплыми. Создается тот самый фронт окклюзии, а это резко усиливает турбулентность тропосферы… Ну, тут я, видимо, переборщил, надо сделать пояснение: турбулентность — бурное, беспорядочное движение.
Дьяков установил, что за счет ионизации воздуха и подключения могучих сил магнитного поля планеты «солнечный ветер» способен усиливать перемещения воздушных масс в полтора, а иногда и в два раза. И там, где начинается это беспорядочное движение, как раз и зарождаются циклоны и антициклоны.