Старик пытливо глянул в лицо, вроде как сравнивая фотографию с оригиналом, а на самом деле, Марк был уверен, удовлетворяя жадное любопытство провинциала.
Внимание не удивляло. Он привык, что человек его профессии притягивает не меньше взглядов, чем политик или шоумен.
Равнодушно отвернулся. Его не раз и не два приглашали проехать по стране с выступлениями, лекциями о важности исполняемого дела, принять участие в телевизионных классах или тому подобной чуши. Глупее занятия, казалось, трудно подыскать. Впрочем, и сегодняшний день, скорее походил на вылетевший в трубу запуск ракеты, чем даже на мало-мальски полезный поход по магазинам.
Настроение было унылое. Как случилось, что в то время, когда он должен был лежать на больничной койке в столичном госпитале, его занесло в бар 'Афродита' на Советской площади в городе Царицын? Какому дураку пришло на ум оставить прежнее название площади, когда сити был переименован? И что за идиот придумал имя забегаловке?
Впрочем, какое ему было до этого дело? Пара глотков любимого напитка, и он умчится из этого Богом забытого места.
Марк повёл корпусом, проверяя поведение раны. Боль казалась вполне терпимой: ни в какое сравнение не шла с теми пытками, что приходилось терпеть в полевых госпиталях. Однако учитывая, что прошлую ночь он совсем не спал, да к тому же провёл в седле, намотав семь сотен километров, имело смысл остановиться в гостинице. Конечно, байк мог доставить его домой и на автопилоте, но он терпеть этого не мог.
Автопилот, считал Марк, это приспособление, созданное для людей, которые ничего не понимали в оборотах и драйве, тех, чья любимая скорость ограничивалась сотней километров в час, и они никогда не слышали и даже видео не смотрели о дрифте, управляемом заносе и форсаже. Они не сливались с гильдером в единое целое, не старались понять и узнать его, не болели странствиями. Одним словом, автопилот, что ни говори, был приспособлением для слабоумных. Марк себя к таковым не относил. Тем более, что он ещё не успел насладиться всеми прелестями новенького аппарата, заказанного прямиком из Швеции в прошлом месяце. Тем более предстоящая дорога очень даже располагала ко всяким выкрутасам. Тем более торопиться было некуда: доктор теперь обещал хватиться не раньше понедельника.
Марк вспомнил, как удирал из клиники. Мрамор пола жёг ноги. Не то, чтобы он боялся - нет. Просто появление медперсонала в любой момент могло разрушить все его планы и надежды. Пробираясь к стоянке, то и дело оглядывался на двери и тускло блестящие во мраке окна. Расслабился только тогда, когда госпиталь утонул в коричневом тумане сити.
А может заскочить куда-нибудь в заброшенный город или, что ещё заманчивее, зону отчуждения? Махнуть вдоль покинутых аэродромов, поросших травой взлётных полос да приподнятых корнями могучих деревьев мёртвых шоссе? Потренировать прыжки по крышам? Промчаться вдоль побережья, разрывая упругий ветер и жмурясь от солнечных бликов, выскакивающих из-за пальм?
Конечно, куча денег на счетах звала развлечься в Сочи. За последнюю пойманную беглянку, хоть она и казалась стерилизованной психичкой, заплатили больше полугодовой военной пенсии.
Разве не было у него причин для гордости? Не был ли он молодцом? Жизнь была полной чашей. Только он давно потерял всякий интерес к шумным посиделкам: они его раздражали. Так же как сегодня раздражало собственное тело, требующее отдыха, прошедший бестолковый день и встреча с богатым придурком, возомнившим, что он, Марк, специально для него, царя рыбной отрасли, раздобудет женщину. Подонок!
Хотелось молоть кулаками, не разбирая, кто и где. Как же его выводили из себя люди, помешанные на бабах! Желающие похвастаться диковинкой, греющей постель, думающие об удовольствии отростка, мотающегося между ног! Почему они вечно попадались именно ему? Почему они вообще существовали?
Вот уже несколько лет на планете не рождались дети: женщины потеряли способность к естественному воспроизводству потомства. До сих пор велись споры о том, когда именно сие произошло, и что конкретно явилось первопричиной.
На проблему, как водится, не сразу обратили внимание. Это теперь в любой стране за каждым ребёнком наблюдали целые комиссии, состоящие из психологов, полицейских, воспитателей, докладчиков, учителей, докторов и ещё поди разбери кого. Дети находились под особой охраной государств и были объявлены национальным достоянием. А поначалу никому не было интереса, что с каждым годом появлялось всё меньше и меньше младенцев.
Да что говорить? Когда население Земли перевалило за шестнадцать миллиардов, правительства были заинтересованы в сокращении рождаемости. Ресурсов на всех не хватало: планете грозил неминуемый голод. Он, как спрут, протягивал щупальца из центра Африки к её окраинам, потом перекинулся на беднейшие страны Азии и Южной Америки.
Стоило бесхлебью постучаться в двери развитых стран, по всему миру распространилась практика, принятая в Китае в двадцатом веке: 'Одна семья - один ребёнок'. Беременность без брака и лицензии приравнивалась к правонарушению. Кое-где женщин стерилизовали за воровство, предательство, разбой, убийство - любые доказанные преступления.
Как же человечество пожалело об этом! В сорок девятом, в разгар Северо-Западной войны, в обоих полушариях среди низшего пола то ли сами по себе вспыхнули гендерные эпидемии, то ли пандемии явились следствием применения биологического оружия - до сих пор докопаться до истины никто не смог. Со времени 'Первой вспышки' учёные написали сотни диссертаций, обвиняя в случившемся то новейшие типы микроорганизмов, то биологическое, то химическое оружие, то самого дьявола. Толку во всём этом было ноль: не стерилизованных дочерей Евы стерилизовал вирус. Когда прирост населения по ниспадающей кривой устремился к нулю, человечество 'схватилось за голову'.
Из зон боевых действий принялись спасать не только детей, но и их матерей, молодых девчонок - любых представительниц слабого пола. Каждое государство, впав в истерику, запасалось живым природным материалом, справедливо страшась мёртвого будущего. С лица земли одно за другим исчезли целые страны. В средствах массовой информации появились ранее незнакомые слова и понятия, которые очень быстро переместились из газет в реальность.
Надо отметить, что это было одним из факторов сворачивания войны и установления шаткого, но, тем не менее, мира. У каждого участника появилась более важная проблема, требующая затрат материальных ресурсов не меньших, чем гонка вооружений.
Профессия доктор приобрела невиданную доселе популярность. Страны сосредоточились на возрождении в своих женщинах детородных функций. Их чаще всего содержали в специально созданных благоприятных условиях, законодательно обязывая участвовать в научных экспериментах. В каждом мало-мальски уважающем себя государстве национальная политика включала первостепенной важности программы по репродуктивному здоровью и воспроизводству, защите детства и младенчества.
Но даже такие масштабны меры не способствовали появлению человеческого потомства.
Последний ребёнок родился семь лет назад в результате передового эксперимента учёных Китая. Его мать наградили, присвоили национальное почётное звание, всячески восхваляли и превозносили не только на родине, но и во всём мире, что не уберегло её от дальнейшей печальной участи. Женщина погибла в процессе новых исследований. Её сын не дожил до пятилетнего возраста.
На сегодня самому молодому жителю Земли было восемь лет. Он появился на свет в 2058 году в Малайзии. С самого рождения его постоянно преследовали папарацци. Репортажи о росте и развитии мальчика имели стабильно высокие рейтинги, несмотря на то, что ежедневно появлялись в выпусках новостей.
Женщин между тем становилось всё меньше. Лихорадочные эксперименты начала шестидесятых приводили скорее к их уничтожению. На сегодняшний день из двухмиллиардного населения планеты только триста сорок тысяч были женщинами, детей до восемнадцати лет росло несколько сотен.