Только его мне сейчас не хватает для полного счастья!
Откуда он вообще тут взялся?
Глава 2
– Не ожидал тебя здесь увидеть, – расплывается в ехидной улыбке парень, по всей видимости, безумно довольный своей неотразимостью и моими временным шоком от его внезапного появления. Не спорю, огорошил, но я удар держать умею, да и с клиентами давно научилась свои чувства скрывать от посторонних.
Смотрю на него и думаю – вроде не дурак, симпатичный и уверенный в себе, однако мания величия с завышенным самомнением вкупе с высокомерием затмевают весь блеск его «великолепия». Более того – это просто отталкивает от него людей. Не всех, конечно, но по крайней мере меня так уж точно.
Хотя каюсь – несколько лет назад я была влюблена в Рому Валевского! Настроила себе воздушных замков, повелась на его смазливую мордашку, придумала сказку, и сама в нее поверила. Думала, что он намного лучше, чем о нем говорят, однако позже горько разочаровалась в своем выборе.
Мы встретились, переспали и разбежались по разным углам: я – зализывать свои душевные раны и сетовать по поводу самой большой глупости, которую совершила в своей жизни, а он… забыл меня, как страшный сон, игнорируя мою скромную персону, и отправился дальше разбивать женские сердца. Бабник, одним словом, хотя сейчас таких, как Валевский, обычно называют по-модному – «ловелас».
А я бы назвала его просто павлином общипанным – сидит тут, хвост распушил, так и хочется оставшиеся перья выдернуть, чтобы он с голой задницей отсюда вылетел!
Просто бесит его надменный вид!
Что касается прошлого, то сама виновата, кто ж спорит – всегда горько разочаровываться в людях, особенно тех, кто тебе нравился. Мне очень хотелось стать для него единственной и неповторимой, однако Валевский не оценил моего порыва, предпочитая проводить вечера (а может, и ночи) в объятиях легкодоступных и тупых девиц, которые пачками вешались ему на шею.
И моя любовь ему нафиг не сдалась, как потом оказалось. Может, это и к лучшему? Я отделалась легко и даже ни разу не услышала ехидных насмешек от многочисленных подружек Валевского, а ведь могло быть и хуже.
– Представь себе, я тоже, – с нотками безразличия в голосе отвечаю, прогоняя воспоминания о парне. Когда это было – навскидку и не вспомнишь, сколько лет прошло с тех пор. Да и кто не ошибался в восемнадцать лет, принимая желаемое за действительное и мечтая о самом красивом мальчике университета?
– Шикарно смотришься в кресле директора! – оценивающим взглядом проходится по моему телу напыщенный павлин, чем второй раз вгоняет меня в состояние полушока.
Я точно не ослышалась? «Само совершенство» снизошел до комплимента? И кому? Мне? О, Боги, как посмел, ведь я не достойна его великолепия!
Дела, да еще какие! Хотя, возможно он рассчитывал на другую реакцию – что я, например, от счастья растекусь лужицей прямо в кресле? Ага, павлин, разбежалась – меня так просто теперь не проведешь. Да и стоит ли наступать на грабли второй раз?
Рома, как обычно, в своем репертуаре – и своими поведением, и надменным тоном вызывает лишь скрежет зубов, а так же дикое желание (честно говоря, не знаю, на что он рассчитывал, завалившись в мой кабинет) послать его нахрен, чтобы не отвлекал от работы.
– Ты приперся сюда, чтобы отпустить мне сомнительный комплимент? – приподнимаю одну бровь вверх, никак не разделяя его веселья.
– Я пришел сюда по делу, – он делает акцент на втором слове, продолжая скалиться на все свои тридцать два зуба. – И уж точно не к тебе.
– Какое счастье! – я хлопаю в ладоши, произнося слова с ехидством в голосе. – Прямо камень с души снял. Я-то думала, моя неземная красота не дает тебе покоя и мешает спать по ночам, а ты, оказывается, по делу. Нужно срочно в календаре этот день красным отметить, раз сам Валевский Роман Борисович по делам ко мне зашёл. Как бы мне не умереть от восторга.
– Завидуешь? – парень расстегивает пиджак, откидывается на спинку стула и закидывает ногу на ногу, чем продолжает вызывать одно сплошное раздражение.
– Чему? – я не могу скрыть удивления, услышав его вопрос.
Дел по горло, сроки горят, я ничего не успеваю, а он требует к себе внимания – ну, не идиот ли, прости Господи!
– Мне, – спокойно произносит Рома, а я лишь усмехаюсь, правда, мысленно, чтобы не дать ему повода надо мной поиздеваться.
Точно у человека самомнение зашкаливает! Одним словом – павлин.
– Слушай, Валевский, – я даже немного наклоняюсь вперед, складывая руки, как школьница, на парте. – Если тебе нечем заняться, то вали к своим пустоголовым блондинкам, а меня избавь от лицезрения своей неотразимой физиономии. Знаешь, меня с некоторых пор воротит от приторно-сладкого.