Эх, все мужики нечестно играют, даже влюблённые.
– Не нажаловался, а поделился наболевшим, – отвечаю вместо Захара, а он посылает мне в ответ взгляд, полный благодарности, а после отодвигает стул, помогая мне сесть. – Гончаров, я уже подумываю встать на сторону Настены, глядя на твою галантность.
– Как можно быть таким безответственным! – выдает моя подруга, когда ее любимый мужчина помогает усесться и ей. – Машине четыре месяца, а ты…
– От этого никто не застрахован, – перебиваю ее пламенную речь, чтобы не нагнетать обстановку. – И тебе нервничать нельзя, – дотрагиваюсь до ее руки, хотя прекрасно знаю, что она шутит.
Потому что любит Захара. Не за деньги, связи и положение, а за то, что он…
А фиг его знает, за что. Ведь любят обычно вопреки. Вот я, например, за что любила Валевского? Красивый, умный, веселый… Как-то маловато в нем положительных качеств, за что можно любить.
Тьфу ты, черт – опять этот Валевский. Чтоб ему пусто было! Угораздило же его припереться именно сегодня в мой кабинет!
– Предлагаю выпить, – обращается ко мне Захар, а я в недоумении смотрю на парня.
– Я за рулем, – стучу пальцем по виску, чтобы сначала подумал, а потом предлагал.
– Ты, кстати, тоже наказана, – влезает в наш диалог Настя, заставляя меня повернуться в ее сторону.
– Я? – повторно удивляюсь, округляя глаза. – Что-то не припомню за собой грехов. Или все-таки тоже накосячила, как и Гончаров?
– А кто две недели не приезжал в гости? – Птичка приподнимает одну бровь, всем своим видом показывая, что возражения не принимаются. – Поэтому, – тянет гласные буквы в последнем слове, не давая мне ничего возразить в ответ. – Ты сегодня остаешься ночевать у нас.
– Настена… – начинаю я канючить, однако получаю лишь категоричный ответ:
– С беременными спорить нельзя! Можешь даже выпить, я разрешаю.
Прыскаю от смеха, но все равно отказываюсь от алкоголя – нет вообще никакого желания что-либо пить или праздновать. Ужин, сытый желудок, а потом душ и сон – это программа максимум на ближайшие два часа.
– Кстати, – начинаю, когда ужин в самом разгаре. – Ко мне сегодня Валевский приперся на работу. Вот интересно, какая падла его ко мне послала?
Настя смотрит на меня, а потом медленно переводит взгляд на своего мужа. Точнее, мы это делаем одновременно, так как я начинаю понимать, откуда дует ветер.
– А чего это сразу «падла»? – как ни в чем не бывало произносит Захар и поднимает обе брови в немом изумлении. – Между прочим, я просто хотел помочь другу.
– Помочь, значит, хотел, – повторяю за ним слова, растягивая буквы и начиная закипать внутри. – Гончаров, я тебя придушу, – шиплю как змея, не отводя взгляда от своего собеседника. И тут внезапная мысль бьет мне в голову, и я немного остываю. – Погоди, – хмурюсь, наблюдая, как он расплывается в кривой улыбке, видимо, понимая, что сейчас на его голову свалится кара небесная в виде теперь уже моего гнева. – Ты отправил Валевского ко мне, не сказав, что именно я, – делаю паузу, глядя, как парень и дальше продолжает скалиться, – директор фирмы?
– Я просто прикольнулся! – прыскает Захар со смеху вместе с Настей.
Весело им, ты посмотри! И про разбитую машину, как я понимаю, они напрочь забыли!
– Я сейчас тоже прикольнусь и откручу тебе голову, – ворчу в ответ, однако не успеваю больше сказать ни слова, как у Гончарова звонит телефон.
Как же не вовремя неизвестный абонент прервал нашу «милую» беседу. Однако, как только Захар поднимает трубку и произносит единственное слово «Да», из динамика раздается грозный ор Валевского:
– Гончаров, я тебя придушу!
Вот сейчас еще один кирпич свалится на голову бедного Захара. Хоть в чём-то мы с павлином солидарны – даже фразами одинаковыми начали разговаривать.
Чур, я Гончарова душу первой, а ты, «мистер великолепие», становись в очередь!
– Я тоже рад тебя слышать, Рома, – усмехается Захар и подмигивает нам с Настеной.
Она, кстати, прыскает со смеху, слыша и грозный рев Валевского, и наблюдая за моим пылающим от возмущения лицом, однако именно ей я прощаю столь раздражающее сейчас меня веселье. Беременным надо побольше положительных эмоций – раз мое фырканье и крики павлина доставляют ей радость, то я готова еще пару нелицеприятных фраз высказать в его адрес и послушать, что он придумает в ответ.
Хотя, что он умного и нормального может придумать? Разве что…
– Ты же знал, что эта курица там директором работает, – продолжает вопить Валевский, прерывая мои рассуждения на тему его скромной персоны.