– Ты спал с мокрыми волосами, – говорит он. – На голове бардак. Тебе нужно уложить их.
Лиам немного выжидает, прежде чем шлепнуть его по руке. Как бы зол он не был на Зейна, всё же он любит его прикосновения.
– И?
– И-и, – протягивает Зейн, – сделай это. Приведи себя в порядок.
– Зачем? Не думаю, что для Гарри и Найла имеет значение, что у меня на голове.
Зейн поднимает брови, поджав губы, и ничего не говорит. Лиам раздраженно вскидывает руки и неохотно отправляется в ванную комнату, хлопая дверью. Он останавливается, смотрит в зеркале — и Зейн прав. Его слегка кудрявые волосы взлохмачены, торчат во все стороны, но он не понимает, почему это такая проблема. И всё же, он делает, как ему сказано (как и всегда), и сначала пытается их расчесать, но от этого они только пушатся и путаются еще больше, поэтому он быстренько принимает душ и заходит обратно в спальню в одних штанах и с полотенцем на шее.
– Доволен? – спрашивает он у Зейна, который развалился на его кровати, как Луи вчера ночью. Только Зейн, скрестив лодыжки и положив руки под голову, смотрится на фоне коричневого одеяла и белых подушек, как дома.
– Не буду доволен, пока ты не оденешься, – отвечает Зейн. – Поторопись. У нас все расписано.
Лиам фыркает и выдвигает ящик комода:
– Все будут спать еще минимум несколько часов, – подмечает Лиам, перебирая свои аккуратно сложенные футболки. – Зачем ты меня торопишь? Почему ты вообще сейчас здесь? – по его спине медленно скользит палец и Лиам вздрагивает, по телу пробегают мурашки. Он сжимает в руке ближайшую футболку и, зажмурив глаза, огрызается: – Не трогай меня, – он даже не слышал, как Зейн подошел к нему, что всегда пугает, правда. Его бесит, что они умеют так делать.
– Прости, – он чувствует, как Зейн отходит. – Не смог удержаться. И я уже сказал, это сюрприз. Хватит пытаться его испортить. И говори потише, ладно? Я не хочу, чтобы кто-то проснулся.
– Почему? – Лиам достает случайную футболку, поворачивается и натягивает на себя. – Какая разница, что кто-то проснется?
Зейн наклоняется, на секунду приближаясь своими губами к его, Лиам правда думает, что Зейн его поцелует. Он так близко, что Лиам слышит его запах: едва заметный пряный аромат духов, смешанный со сладостью его дыхания. В этот момент его глаза кажутся такими большими, и в голове Лиама только одна мысль: «Поцелуй меня». Он смотрит Зейну в глаза, снова и снова повторяя ее в голове, словно он хочет, чтобы Зейн сумел прочитать его мысли, именно в этот раз.
Поцелуй меня, – думает он. – Поцелуй меня, поцелуй меня, поцелуй меня.
Зейн не целует.
– Хватит пытаться испортить сюрприз, – велит он, для акцента тыкая пальцем в грудь Лиама, и отстраняется.
Лиам покорно одевается прямо при Зейне, слишком раздраженный, чтобы думать о приличии. Он стягивает штаны, сменяя их на бледные джинсы, раздумывая над тем, чтобы поспорить. Раздумывает над тем, чтобы потребовать у Зейна ответы и не двигаться с места, пока он их не даст. Но Зейн намного упрямее его, и он знает, что тот никогда ничего не скажет Лиаму, как бы он не капризничал.
Когда он оделся, Зейн снова лезет к его волосам и убирает с глаз кудряшку.
– Свитер тебе тоже пригодится, – говорит он. – На улице слегка прохладно.
Лиам хмурится:
– Если ты тащишь меня во двор заниматься садом или чем-то таким…
– Надевай свитер и хватит выделываться.
– Это ты выделываешься, – ворчит Лиам, но он находит свитер и надевает его. – Готово. А теперь скажи, что мы будем делать.
Зейн качает головой. Он лезет в карман и достает из него что-то вроде банданы и… беруши?
– Воткни их, – говорит он, вручая ему затычки. – И повернись, чтобы я смог одеть это на тебя.
– Нет, – прямо говорит Лиам. – Я ни за что не дам тебе завязать мне глаза, Зейн.
– Я завяжу тебе глаза, – прищурившись, говорит Зейн, – даже если мне придется применить силу.
Лиам вырывает из его рук затычки, вставляет в уши и поворачивается спиной.
– Ты скотина, – говорит он. – Правда.
Он не слышит ответ Зейна, но повязка оказывается на его глазах, и внезапно он перестает ерзать. Ему всё это совсем не нравится. Он ничего не слышит и не видит, но он чувствует Зейна, прямо позади себя. Кончики пальцев вампира скользят по его шее, очерчивая вену. Следом за пальцами он чувствует теплое дыхание, и это своего рода сенсорная перегрузка. Он не слышит и не видит, но всё, что он чувствует, он чувствует особо обострённо. И затем Зейн берет его за руку и куда-то тащит.
– Куда ты меня ведешь? – спрашивает он.
Если он и получает ответ, то не слышит его из-за затычек. Зейн выводит его из спальни и тащит по коридору, затем аккуратно берет на руки и спускает по лестнице. Как только они оказываются на улице, Лиам это чувствует. Он чувствует прохладный воздух и горячее солнце. Очень странно находиться вне дома днём. С последнего раза прошло очень много времени.
Они залезают в машину. Лиам не бывал в машине… много лет.
– Что мы делаем?
Зейн пробегает пальцами по его бедру и застегивает на нем ремень безопасности. Это признак доверия — то, что Лиам не устраивает истерику. Что он не вытаскивает затычки и не срывает повязку. Но он нервничает. Может быть, Зейн решил избавиться от него. Может быть, он надоел Зейну, и тот высадит его неизвестно где. Он никогда не сможет найти дорогу обратно к дому, точно не в одиночку.
– Мне страшно, – бормочет Лиам.
Зейн ободряюще гладит его по бедру, и Лиам принимает это как знак, что ему не о чем волноваться.
– Можно мне снять это, пожалуйста?
Два хлопка по ноге. Лиам понимает это как «нет».
– Мы далеко едем?
Один хлопок. Да.
– Я должен бояться?
Два хлопка.
– Мы выезжаем за границы особняка?
Один хлопок.
Что ж. Лиам не выходил за ворота очень долгое время. Ему не разрешают выходить одному, но и с собой никогда не берут. Так что, теоретически, Зейн в тайне вывозит его. Но зачем? Конечно же, он не получает ответ, и он чувствует, что машина начинает ехать. Его немного трясет, но Зейн сжимает его бедро, и он велит себе расслабиться. Что будет, то будет. Это не в его власти.
Это долгая поездка, всё время Зейн держит руку у него на ноге, иногда похлопывая. Лиам чувствует, когда начинает темнеть. Через повязку ничего не видно, но солнце перестает согревать его через стекло, и легкий свет, пробивающийся через ткань, становится еще слабее.
Наконец, они останавливаются. Лиам сидит на месте в ожидании чего-то. Дверь с его стороны открывается, и Зейн помогает ему выйти, осторожно держа за талию. Лиам чувствует под ногами гравий, скрипящий и немного неудобный для слишком тонкой подошвы его обуви.
– Теперь можно снимать? – спрашивает Лиам.
Пальцы Зейна слегка впиваются в его кожу, и Лиам закатил бы глаза, если бы только Зейн мог увидеть. Вампир выводит его по гравию на мягкую траву. И вдруг его кое-что поражает. Запах. Вкуснейший запах. Словно… запахи сладкого, попкорна, хот-догов и жареного смешались воедино, но в выгодной комбинации. Он с наслаждением делает глубокий вдох, практически чувствуя привкус всего этого во рту.
– Где мы? – спрашивает он, все еще не понимая.
Зейн становится сзади него, вытаскивает затычки и следом снимает повязку. У Лиама отпадает челюсть.
Его резко накрывает волной эмоций от… всего. Вокруг так шумно. Вокруг них люди, толпы людей. Они болтают, смеются, кричат своим друзьям, которые стоят дальше. Слева раздается пиканье, за которым следует громкое «У нас победитель!», и со всех сторон орет музыка. Абсолютно всё сверкает огнями. Он был прав насчет того, что уже стемнело — сейчас почти ночь, небо тёмно-синего цвета, почти черного. Но это место такое яркое. Мигающие огоньки зеленого, синего, красного цветов зовут его ближе.