— Ты же не собираешься плакать?
Лекса закрывает глаза, поднимая голову к тёмному небу, огни моста не скрывают её, и девушка пытается сморгнуть слёзы. Она испускает хриплый смех, когда фигура человека омрачает пространство перед ней.
— Самое время, — сказала она, повернувшись, чтобы увидеть Рэйвен, идущей к ней по тротуару с большущей усмешкой на лице.
Взгляд обнаружил тяжёлое хромание Рэйвен, и Лекса подняла брови.
— Всё нормально? — спросила она. — Нога беспокоит?
— Ага, — Рэйвен пожала плечами, когда подошла к ней. — Но ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
Лекса берёт руку Рэйвен, и та помогает ей встать.
— Тебе нужно было сказать мне. Ты не должна была идти столько, когда у тебя нога болит.
— Не волнуйся, — сказала Рэйвен. — Я ехала на такси до моста, так что прошлась я совсем немного, — она садится рядом с Лексой. — Мне очень хочется сейчас снять эту ногу.
Засмеявшись, Лекса двинулась помочь ей. — Почему ты просто не оставила её дома и не взяла костыли или коляску?
— Да я уже ездила так сегодня по работе, легче с ногой ходить, даже если это так больно, — объяснила Рэйвен, оттягивая штанину спортивных штанов и удерживая материал, пока Лекса открепляет и убирает протез. — У меня встреча назначена с протезистом через несколько дней. Пришлось назначать после Нового Года.
— Боже, не могу поверить, что уже Новый Год, — сказала Лекса, протягивая ногу Рэйвен и оттягивая штанину. Она связывает пустую часть материала в узел, чтобы не дать холодному воздуху протискиваться туда. Рэйвен в это время ставит ногу рядом.
Рэйвен удобнее устроилась на месте.
— А мы даже не праздновали.
— Не самое лучшее время было, чтобы праздновать, Рэйвен.
— Знаю, — сказала Рэйвен. — Всё довольно сильно усложнилось в последнее время.
— Ага.
— Но мы отпразднуем сейчас, — сказала ей Рэйвен, и Лекса подняла одну бровь.
— Отпразднуем?
— Угадай, что я купила.
За словами следует великолепная ухмылка, и этого достаточно, чтобы Лекса поняла, о чём Рэйвен говорит.
— Не-е-ет, ты не сделала этого.
Сунув руку в карман, Рэйвен достала оттуда маленький пакетик и покачала им перед лицом Лексы. Три скрученных свёртка подпрыгнули внутри.
— Определённо сделала.
— Я не курила с колледжа.
— И почему я не удивлена? — Рэйвен достаёт из пакетика свёрток и убирает мешок обратно в карман. — Ты вообще делала что-нибудь весёлое в последние пять лет?
— У меня было много соревнований в Wii Sports, — сказала Лекса, и Рэйвен фыркнула, вытаскивая зажигалку и поджигая свёрток.
Первая затяжка глубокая, громкая, она говорит, выдыхая дым. Голос становится мутным, нос закладывает, что заставляет почувствовать Лексу, как грудь расширяется, словно она становится старой собой: свободной и открытой, словно ночное небо.
— Ты такая же неудачница в видео-играх, как и в настольных?
Лекса фыркает и закатывает глаза, а Рэйвен громко смеётся. Дым выходит со звуком, и Лекса не может не присоединиться.
— Думаю, сейчас я стала лучше.
— Сомневаюсь, — сказала Рэйвен. — Я до сих пор тебя нахваливаю, когда вспоминаю, как мы играли в Эрудит с Аней, и она собрала слово «клитор», — она повернула к ней голову так, чтобы посмотреть на Лексу, а потом имитирует голос Лексы. — Это не слово, Аня! Добавь «ис» или отъебись!
— Не такую славу в Эрудите я хотела.
Рэйвен посмеивается сквозь облако дыма и протягивает руку:
— Вот.
Взяв свёрток между пальцами Рэйвен, Лекса вздохнула:
— Я достичь невероятных высот.
— Таких высот, чтобы суметь летать.
Лекса сделала глубокую затяжку:
— Ты ворон, Рэйвен, — сказала она, когда дым попадает в её грудную клетку. Она задерживает его, до тех пор, пока не начинает кашлять, а затем клубы дыма вылетают из неё.
— Будем летать вместе, — сказала Рэйвен, подталкивая своим плечом Лексу в её плечо. — Так, как мы привыкли.
Лекса удивляется тому, как сердце реагирует на эти слова. Вздохнув, она перетягивает ноги по ширине перил и ложится на спину. Рэйвен делает то же самое, и их тела сталкиваются в противоположных направлениях, голова девушки оказывается у головы Лексы. Они смотрят вверх на огни моста и передают друг другу косяк, наблюдая за тем, как вздымающиеся пары дыма сливаются с их туманным дыханием и уходят к небу, рассеиваясь по пути.
— Как мы докатились до этого? — спросила Лекса, её разум уже начинает туманиться. — Мы все раньше были так близки, а потом всё просто развалилось. Мы перестали говорить. Перестали быть семьёй.
— Мы никогда не переставали быть семьей, Лекса.
Лекса закрыла глаза.
— Иногда казалось, что перестали.
— Знаю.
Они погрязли в тишине на какое-то время, и Лекса попыталась дать себе возможность почувствовать ощущения невесомости, полёта. Она чувствует, как немеет от холода, но её ощущения словно перегружаются. Звуки автомобилей становятся симфонией в её голове, создают знакомую мелодию, и воздух кажется ещё более свежим, чем раньше. Кончики пальцев приятно покалывает, и Лекса просто хочет, чтобы это длилось вечно.
— Сломанное можно починить, ты ведь знаешь, — сказала Рэйвен, её голос дополнял симфонию. — Если что-то разрушилось, ты можешь склеить это вместе.
— Скажи мне, что мне делать.
С каких это пор у тебя нет плана?
— С тех пор, как все мои планы рушатся, — прошептала Лекса. Во рту сухо, зрение внезапно расплылось от слёз.
Рэйвен покачала головой, лбом касаясь головы Лексы, и вздохнула:
— Нет никакой инструкции, откуда следует начинать. Ты сама должна выбрать точку начала и начать.
— Я просто хочу домой.
— Тогда иди домой, — сказала Рэйвен, слова немного приглушённые от косяка, который находится между губами. — Чего ты ждёшь?
Вытирая влажные глаза, Лекса тяжело вздыхает:
— Я не знаю.
Спустя секунду Рэйвен садится. Прислонившись обратно к периллам, она толкает Лексу в плечо и говорит:
— Помнишь наши имена на случай, если копы нагрянут?
Прокашлявшись, Лекса заставляет себя посмотреть вверх. Она протягивает руку и забирает небольшой косяк из губ Рэйвен.
— Честно говоря, — сказала она после короткой затяжки, — если сейчас нагрянут копы, они больше будут обеспокоены ногой, стоящей рядом, чем косяком.
Ответом Рэйвен было молчание в течение трёх долгих секунд, лицо не излучает никаких эмоций, она смотрит на Лексу и моргает прежде, чем сломаться. Она заливается хриплым, громким смехом, и брюнетка не удерживается и повторяет то же самое. Косяк вываливается с губ и падает на колени Лексы, а потом и на бетон. Его ловит ветер, и косяк укатывается из поля зрения прежде, чем девушка успевает схватить его.
Лекса и Рэйвен задержали дыхание, на короткое время их смех прекратился, пока они смотрят туда, где исчез косяк, и глядят смотрят друг на друга. Их рты открыты, пока они удерживают взгляд друг на друге, а потом Рэйвен фыркает, и девушки снова заливаются смехом.
Рэйвен хватает протез и трясёт им между ними.
— Что ты говорила? — металлический скрип разносится перед ними, когда протез облокотили о перилла. — Может нам бросить эту хрень рыбам?
— Я не прыгну вслед за ним, когда ты передумаешь.
Их смех снова соединяется, и Лекса позволяет этому звуку проскользнуть между рёбрами и попасть прямо в сердце. Эта музыка лечит её, заставляет почувствовать себя живой вновь. Когда звук истощается в холодном воздухе, они спокойно сидят в тишине до тех пор, пока Рэйвен не вытягивается и не хлопает по голени Лексы.
— Ты не должна ждать, чтобы быть счастливой, ты ведь знаешь, — сказала она, и Лекса закрыла глаза.
— Не должна?
— Здесь нет никаких правил, Лекса. Здесь нет определённого времени, которого тебе лучше всего выждать. Вы с Костией расстались, потому что ты любишь Кларк, так что следуй к своей любви, — она берёт материал джинсов Лексы и трясёт его, подталкивая ногу подруги. — Хватит тратить время впустую. Вот, что ты можешь сделать лучше всего. Ты ведь знаешь? Просто не повторять сделанных в первый раз ошибок. Следуй своему сердцу. Вот, как ты можешь сделать всё правильно.