- Милая, что это? – Воскликнула она, указывая рукой на тело Степана, лежащее на диване, укутанное мягким пледом и сопящее в две носовые дырочки.
- Знакомься, это Стёпа – мой школьный друг. У нас была вечеринка воспоминаний. Сейчас он отдыхает, а мне ты это сделать не позволила. Итак, что там обо мне написали?
Крёстная онемела от увиденного зрелища, и у меня появилась возможность в тишине ознакомиться с прессой. Все три газеты «вещали о моём триумфе над великим российским художником Сомовым, которого я уничтожила на корню». Я избила бедного парня, и нанесла ему душевную травму, представ перед ним со своим любовником.
В каждой газете были и фотографии. Но две газеты давали лишь мои фото с вечера в мэрии. А вот последняя газета предоставила фото из ресторана. На ней я «во всей красе», и могла по достоинству оценить свой наряд. Я была запечатлена в момент поднятия руки на Олега. Глаза сияют так же, как и драгоценности на моей шее. Эротическая часть моего наряда прекрасно выставило напоказ моё обнажённое плечо, зато другая часть платья – деловая, эффектно оттенила мою поднятую для удара руку. Глядя на эту фотография, я могла сказать, что не зря наряжалась на этот вечер. Наряд сыграл свою роль в моём образе на все сто процентов и перевёл меня из статуса любящей невесты в статус невесты-мегеры.
Я посмотрела на «своего любовника», мирно спящего на диване. Стёпа тоже приобрёл новый статус в свете, даже этого не подозревая. Из друга жениха он превратился в предателя. Да и меня так «расписали под хохлому», что отмыться от краски клеветы мне будет трудно. Но это меня, почему-то, не трогало. Я искала, хоть слово об Эжене Лароше, и нашла несколько слов в последней газете.
В статье говорилось, что сын мэра, после нападения его невесты-мегеры, нашёл успокоение и дружескую поддержку у господина Лароша, с которым у него была назначена встреча в ресторане, в который и пришла госпожа Светлова со своим любовником. Избежать встречи жениху и невесте не удалось... И, чтобы не объясняться, госпожа Светлова перешла в наступление…
- Интересно, какое успокоение принёс Сомову Ларош? – Произнесла я вслух.
- Мне это тоже интересно, девочка, но до Эжена я не могу дозвониться. Его телефон не отвечает. И ещё… - крёстная кашлянула и смущённо договорила, - Элен. Эта девушка организовала два скандала в двух отелях города. О ней тоже есть небольшая заметка в…третьей газете.
Я нашла заметку и с удивлением прочитала её заголовок «Ревность, не знающая границ». Красок для описания ревности французских женщин автор статьи не пожалел. Мне даже стало жалко Элен. Но досталось и Эжену. В конце заметки был поставлен вопрос: зачем приехал в наш город господин Ларош: заниматься устройством выставки импрессионистов, выставлять инсталляция сына мэра нашего города, или соблазнять русских девушек? Интересно, как далеко зашли его отношения с владелицей галереи госпожой Светловой, которая является невестой господина Сомова? Их уже не раз видели вместе в различных развлекательных заведениях нашего города…
- Итак, мы дискредитированы все: я, Эжен, Степан и Элен. Ну и хорошо, зато не обидно. – Со вздохом подытожила я чтение газет и откинула их на журнальный столик. – Теперь можно спокойно проснуться, привести себя в порядок и позавтракать.
- И ты так спокойно об этом говоришь? – Удивилась крёстная.
Я кивнула. – Да. Я и Элен, мы вместе, сделали отличную рекламу выставки Эжена Лароша в нашей галерее без участия жуткой инсталляции господина Сомова! Да на эту выставку народ валом повалит. Всем будет интересно посмотреть ни сколько на выставку, сколько на Лароша, меня и… поглазеть друг на друга. Любопытство, крёстная, это порок, а наш народ подвластен такому пороку. Что может быть прекраснее… для бизнеса?!
Но когда я спустилась в галерею и подошла к ограждению балкона второго этажа, то мой энтузиазм поутих. В центре большого зала первого этажа среди рабочей обстановки стояла… Элен. Она смотрела на меня пристальным взглядом, и …у неё из ноздрей шёл пар злости.
- «Караул!!! – Воскликнул мой внутренний голос и тут же спросил. – Ну, и что будем с ней делать? Она так зла, что только копытом землю не бьёт. А стоять на пути разъярённой женщины – это…самоубийство. Придётся самой переходить в наступление».
Я вздохнула, подняла руку, улыбнулась и помахала ей рукой.
- Элен, - сказала я громким голосом, что бы она меня услышала, - поднимайся ко мне. Что-то случилось?
Девушка «выпустила новую порцию пара из ноздрей», кивнула и направилась к лестнице. Пока она поднималась ко мне, я мечтала о том, что бы крёстная оставалась в моей квартире рядом со Стёпой, ему сейчас нужна была помощь. Мне пришлось рассказать ей о нашей стычке с Олегом Сомовым, и она решила взять Стёпу под свою опеку. А я была уверена, что Элен пришла сюда с ней разобраться.