Фишер растерянно смотрит на меня, словно пытается найти изъян в рассуждениях. Между его бровями пролегла еле заметная морщинка.
– Да, конечно, – серьезно говорит он. – Вы правы.
Однако мне хочется высказаться до конца.
– Когда теряешь близких… – продолжаю я. Фишер немедленно напрягается. – Когда теряешь близких, невольно осознаешь, как мало от тебя зависит… все становится бессмысленным. Красивая одежда, хорошая погода, прочие маленькие радости – зачем они нужны, если их легко уничтожить? – Набравшись храбрости, поднимаю глаза. – Либо так, либо… учишься находить смысл в каждой мелочи. Важно жить здесь и сейчас, наслаждаться сиюминутными ощущениями, ибо все это может в любой момент исчезнуть. Если я выгляжу добренькой – ну и пусть. Но не считайте меня слабой.
Фишер качает головой. На его лице застыло напряженное, ошеломленное выражение.
– Вы вовсе не слабая. Признаю, мое замечание прозвучало бестактно. Просто я знал людей, чьей добротой нагло пользовались. Они ничего не получили за свое великодушие – ни от жизни, ни от окружающих. Например, моя сестра. Она никогда не просила, но ей никто не предлагал. – Он засовывает руки в карманы, устремляет на меня решительный взгляд зеленых глаз. – Если я что-то могу для вас сделать, только скажите. – Его слова звучат как просьба. – Вы хотели, чтобы я донес какие-то вещи. Может, еще чем-то помочь?
– Пожалуйста, не нужно чувствовать себя обязанным. Я не ожидаю от вас взаимных услуг. – Перемена в его поведении несколько озадачивает.
– Я тоже способен принять самостоятельное решение, Сейдж. Предположим, я решил проявить доброту и заботу, – твердо заявляет Фишер. – Можете сразу не отвечать. Подумайте. Пусть в день нашего знакомства я предложил помощь из вежливости, но сейчас говорю от всей души.
Откашливаюсь, указываю на одно из весел, висящее высоко на стене.
– Достанете? Собственно, ради этого я и позвала вас с собой.
Фишер ловко спускает весло вниз, с готовностью смотрит на меня, словно ожидая дальнейших распоряжений.
– Второе, пожалуйста.
Он спускает и второе.
– Зачем вам?
– Тренироваться.
– Для этого? – Он указывает на один из баннеров с рекламой фестиваля.
– Угу. – Сейчас подходящий момент рассказать подробнее, но я не решаюсь. И так слишком разоткровенничалась перед незнакомым человеком. Я всегда гордилась способностью видеть людей насквозь, однако Фишер до сих пор для меня загадка.
Замяв разговор, сосредоточиваюсь на покупках: выбираю многочисленные удобрения и бетонную кадку (хочу посадить в нее декоративное дерево и поставить на веранду).
– Беру обратно слова про всеобщую любимицу, – произносит Фишер по пути к кассе. – Хотя, прошу заметить, я не имел в виду ничего обидного. – Он добродушно толкает меня плечом. – Но этот придурок уж точно считает себя всеобщим любимчиком, верно?
Его взгляд устремлен на стенд с фотографиями победителей фестиваля.
– Кто? Иэн?
– Ага. Бракованная ростовая кукла Кена.
Невольно хихикаю.
– Он не просто считает себя всеобщим любимчиком. Увы, так оно и есть.
– Не мог не заметить странную атмосферу между вами той ночью. У вас были отношения?
– Трудно не иметь отношений, когда живешь в городке численностью меньше тысячи человек.
– Вы знаете, о чем я.
– Осторожнее, Фишер. Вы становитесь чуть-чуть слишком любопытным. Возможно, это местный воздух на вас так действует. – Издаю сухой смешок.
Он молча улыбается уголком рта.
– Мы провели вместе пять лет, – сдаюсь я. – Не прошло и года после нашего расставания, как он обручился с моей подругой. Иэн тоже говорил, что я слишком добренькая, – добавляю с горечью. – Вечно заставлял чувствовать себя полной дурой. Наверное, я чересчур провинциальна даже для него.
Фишер как будто смягчился и несколько оробел. Испытываю желание сказать что-нибудь самоуничижительное делано беззаботным тоном, дабы моя откровенность не выглядела слишком искренней, но сдерживаюсь. Как хорошо в кои-то веки говорить прямо, не принижать свои чувства из опасения доставить неудобство окружающим. Вероятно, теперь я выгляжу еще более уязвимой, зато облегчила душу.
Подойдя к кассе, завожу разговор с Рэнсомом Филипсом, приятелем Сэма, – он подрабатывает здесь на каникулах. Парень бросает косые взгляды на Фишера, но тот погружен в свои мысли и ничего не замечает.