– Что-то не припомню.
– Тупые мамаши мерзко к ней относились. Когда в детстве я ходила в футбольную секцию, они не разрешали подвозить их детей до дома.
При мысли о ненавистном городе и его жителях в груди разгорается гнев.
– Жаль, меня с вами не было.
Инди садится на диване, поджав ноги.
– Ты же не виноват, что они сволочи.
– Видимо, мне полагается попросить тебя выбирать выражения?.. – Я действительно не в курсе.
Инди пожимает плечами, скрещивает руки на груди.
– Знаешь, мама Сэма тоже родила его в шестнадцать, но на нее не навесили алую букву [20].
Сердце пронзает невыносимая печаль. Как могли эти никчемные людишки так обходиться с доброй и бескорыстной Фрейей? Они считали себя лучше ее, хотя недостойны дышать с ней одним воздухом.
– Наверное, мама Сэма здесь своя. Местные всегда защищают своих.
Повисает тягостное молчание.
– Пожалуй, я до сих пор сержусь на нее, – наконец произносит Инди. – Не пойму, зачем мы продолжали там жить.
Боль еще глубже запускает в меня когти.
– Я тоже. Не знаю, почему бабушка и дедушка так цеплялись за это место. – Они-то были настоящими изгоями. Им даже пришлось искать работу за два города от нашего.
– Наверное, потому что их в конце концов приняли, – с горечью отвечает девочка. – Бабушку взяли в карточный клуб и все такое.
– Ты шутишь?
– Ничего подобного!
Не знаю, что на это сказать.
– Прости меня, Инди. – Я уже пытался извиняться, но тогда все больше приводил оправдания своим поступкам. Мне казалось, так будет правильно. Думал, бабушка и дедушка справятся лучше, чем я. А теперь глубоко сожалею, что пропустил годы, которые мы могли провести вместе. – Я должен был находиться рядом. Твоя мама просила об этом, и мне жаль, что я не справился.
Инди молча смотрит на меня.
– Зато теперь ты со мной. Я рада.
– Я тоже.
Мы одинаково улыбаемся друг другу, не разжимая губ, прыскаем от смеха и продолжаем смотреть телевизор.
– Ты знал, что в день автокатастрофы мама вернулась домой с собрания по сетевому маркетингу? – спрашивает Инди в конце очередной серии. – Она изо всех сил пыталась найти своих. Хоть одно место, где бы ее принимали.
По щеке девочки скатывается слезинка. Инди до боли похожа на Фрейю. Невыносимо смотреть, как она плачет. Я долго сопротивлялся чувствам, но теперь довольно. Если моя племянница находит силы быть храброй, то я тоже на это способен. Даю волю молчаливым слезам.
– В детстве я мечтала, что однажды мы переедем в Нью-Йорк, к тебе. Думала, вы с мамой будете как Росс и Моника. Она зайдет в кофейню, сядет на диван, и наша жизнь чудесным образом изменится. – Инди криво усмехается, словно пытается показать, какими смешными ей теперь кажутся эти мечты. – Ни для кого не будет иметь значения, что я расту без отца, а мать родила меня в шестнадцать, ведь это совершенно иной мир, понимаешь? А вовсе не осточертевший провинциальный городишко, в котором ограниченные люди влачат убогое заурядное существование.
У племянницы те же взгляды, что и у меня. Почему-то от этого еще больнее. Правда, если я поделюсь опытом пребывания в большом городе, вряд ли она станет менее циничной.
Невольно думаю о Сейдж и ее неудержимом стремлении создавать красоту своими руками, невзирая на препоны. Если Инди придет к тому же мировоззрению, это сильно поможет ей в жизни.
– Главное – найти своих людей. С ними ты везде будешь чувствовать себя как дома, где бы ни находилась, – говорю я.
– Либо, – отвечает девочка, не глядя на меня, – я быстро обнаружу, что никто не в силах сделать меня счастливой. Поэтому нужно выяснить, чего хочешь, и идти навстречу мечте. Совсем как ты. – Очередной удар. – Может быть, тот, кто поступает так же, и есть твой человек.
В конце концов Инди уходит спать, а я все размышляю о ее словах. В Нью-Йорке я добился успеха, исполнил заветную мечту, однако счастливым не стал. И не нашел своего человека. Карли и ее семья – самые близкие мне люди, но я для них просто наемный работник. Получается, я позволил другим диктовать, как жить, даже с противоположного конца страны.
Зудящая внутри решимость несколько успокоилась. Успех – не самоцель. Я докажу себе и Инди, на что способен. Вернусь в Нью-Йорк, вдохну полной грудью. Буду проводить больше времени с людьми вне работы. Соглашусь, когда меня пригласят выпить, отведу Инди на бродвейское шоу, в кои-то веки остановлюсь в парке послушать музыкантов. Надо взять пример с Сейдж и наслаждаться маленькими радостями, на которые я так долго не обращал внимания.
20
Отсылка к роману Натаниэля Готорна «Алая буква». По сюжету главная героиня в отсутствие мужа родила ребенка. Ханжески настроенные горожане подвергли ее наказанию за супружескую измену, поставили к позорному столбу и обязали носить на одежде вышитую алыми нитками букву «А» (сокращение от «адюльтер»).