– Ничего себе. – Она с восторгом смотрит на него. Невольно испытываю укол гордости.
– Увлажни, – умоляюще шепчу я.
Сейдж плюет на головку, легонько проводит ладонью по всей длине. Из моей груди вырывается незнакомый рык.
– Сожми покрепче. – Беру ее руку в свою, показываю, как мне нравится. Лаская меня размеренными движениями, она пристально изучает мое лицо, и это заводит еще сильнее.
– Уже скоро, – хрипло рычу я.
– Скажи когда. – Где-то в глубине сознания всплывает смутная мысль: видимо, какой-то идиот не говорил. Отрываю взгляд от руки Сейдж, смотрю ей в глаза. С плеча свалилась бретелька платья, на лицо упала прядь волос. Господи, я вот-вот взорвусь. С моих губ слетает низкий, отчаянный стон. Сейдж стонет в ответ. Из-под задравшегося платья выглядывает полоска влажных розовых трусиков.
– Сейчас. – Пытаюсь отстраниться, но она толкает меня обратно, берет в рот, и я задыхаюсь от рвущегося из груди вскрика. В глазах темнеет.
Поднимаю ее, усаживаю к себе на колени, ожидая, когда сердце вернется к нормальному ритму.
– Сейдж… у меня нет слов. – Она тихо смеется. – Пожалуй, мне нравится ходить в библиотеку.
Глава 22
Сейдж
Кажется, у меня мандраж.
Помню, когда мы учились в школе и братья занимались спортом, у них был период активного роста или какая-то другая стадия развития, во время которой организм работает неправильно. Они роняли мячи, спотыкались на ровном месте, совершали дурацкие ошибки. Это называлось «мандраж».
Со мной сейчас происходит нечто подобное. В субботу я уронила в гараже целый мешок куриного корма, трижды цеплялась поясом за дверную ручку, наступила на грабли и здорово ударилась – в общем, полный комплект. В воскресенье, когда мы с Инди отправились на фермерский рынок, я забыла дюжину яиц, приготовленных на продажу, бечевку для перевязывания букетов и в довершение всего не налила воду в ведра с гортензиями. К счастью, Инди вовремя заметила: мы срочно поехали в гавань на станцию для очистки рыбы, наполнили ведра и сунули туда гортензии вниз головой, чтобы оживить.
Сегодня утром я отвезла в пекарню «У Сэвви» цветы для летних тортов – настурции, виолы, васильки. Задержалась поболтать с Саванной; в разгар непринужденной беседы меня переклинило, и я ни с того ни с сего ляпнула про тычинки и пестики. Пришлось в ужасе ретироваться.
Забыв о приличиях, я дала Фишеру понять, что заинтересована в его предложении «еще чем помочь», будто пытаюсь поторопить события, вместо того, чтобы позволить нашим отношениям развиваться своим чередом. Там, на чердаке, мне было так спокойно и легко, а теперь придется провести целую неделю, зная, что Фишер в соседнем доме, вспоминая его язык у себя между ног или член в моей руке. Раньше я никогда не чувствовала с мужчиной достаточной уверенности и защищенности, чтобы проявить любопытство и раскованность по части секса.
Быстро выяснилось – график тренировок будет гибким. Вчера вечером Фишер написал сообщение и попросил передвинуть нашу встречу на вторую половину дня: с утра у него телефонное совещание с Карли, Фрэнки и племянником Уолтера, владельцем компании по продаже биотуалетов. Пожалуй, оно и к лучшему: нужно поразмыслить, как нам благополучно провести оставшиеся два месяца.
Что Фишер говорил про кулинарию? Необходимо взять контроль над ингредиентами нашей сделки. Звучит грубовато, но по сути верно. Секс не чаще раза в неделю, во время тренировок – строгое воздержание.
Впрочем, мое благоразумие немедленно подвергается серьезному испытанию. Сегодня Фишер появляется на пляже в полуспущенном гидрокостюме и с голой грудью. Красавец – аж скулы сводит.
– Привет, – радостно здоровается он. Зеленые глаза кажутся светлее на фоне загара.
– Йо! – Проклятый мандраж. – В смысле, привет.
– Готова?
– Правила. – Богом клянусь, мне не помешает нюхнуть нашатыря. – Я считаю, нужно установить правила тренировок. Мы… так и не установили их в прошлый раз.
Фишер проводит рукой по волосам, щурится. Внезапно замечаю, что у него в одном ухе нет сережки. Не потерял ли он ее у меня на веранде, когда я пыталась завести разговор на ту же тему?..
– Да, конечно, – говорит он. – Прости, если немного поспешил.
– Не надо извиняться. – «Только попробуй передумать», – добавляю я про себя. – Я тоже поспешила… в библиотеке. – При воспоминании о его затуманенном взгляде шея и щеки заливаются краской. – Пожалуй, будет разумно во время тренировок не отвлекаться ни на что другое. И наверное, следует ограничить… все прочее… не чаще раза в неделю. – Стараюсь не смотреть Фишеру в глаза, однако получается, будто я разговариваю с его сосками. Самое безопасное – перевести взгляд на тапки для купания. Да, так-то лучше. От тапок для купания уж точно никакого вреда.