Пытаюсь убедить Фишера пойти домой. Зажмурив глаза и стиснув зубы, бормочу: без него мне станет лучше, так хоть не буду стесняться. Но даже уединившись в темной спальне, я знаю – он остался, поскольку весь вечер от Ласки и Хромонога не доносится ни звука. Когда меня тошнит в ванной, Фишер приходит и держит мои волосы, а потом отводит в постель и всю ночь меняет на лбу холодное полотенце, пока я не забываюсь лихорадочным прерывистым сном.
Поутру боль не ушла, а превратилась в глухой гул. Тошнота отступила. Кое-как встаю и одеваюсь. Мы с Инди договорились встретиться на рынке; нужно загрузить товары в машину.
Выползаю на кухню. Фишер подскакивает на стуле. От скрипа ножек по полу меня перекашивает. Судорожно хватаюсь за голову.
– Черт, Сейдж, – говорит он сердито, но, к счастью, тихо. – Ложись в постель.
– Я в порядке. Сегодня ярмарка. Мне бы кофе и поесть. – С каждым коротким предложением мучительно жмурюсь.
– Я уже предупредил Инди, что приеду. – Фишер берет мое лицо в ладони. – Я нашел в холодильнике продукты на продажу. Загружу их в машину и поеду к Инди, – шепотом произносит он. – Возвращайся в постель.
Черт, я сейчас разрыдаюсь. Тогда голова точно взорвется.
– А животные?
– Накормлены, гуляют на улице.
От этих слов мои глаза сами собой раскрываются.
– В смысле?
– Грядки полил, огурцы прикрыл. Пожалуйста, иди отдыхай.
– Откуда ты узнал, где что лежит, чем кормить, сколько давать? Бутон в порядке?
Фишер весело фыркает.
– Я примечал за тобой. – Он буднично пожимает плечами, словно в этом нет ничего особенного. Надо же! Вот что значит найти свою вторую половину! – Если вернешься в постель, сделаю тебе завтрак.
Мотаю головой, точно маленькая.
– Хочу посмотреть, как ты готовишь. – Видимо, от боли у меня развязался язык и отказал инстинкт самосохранения.
Фишер безропотно вздыхает.
– Ладно, садись. Я сейчас.
Он усаживает меня в кресло на веранде, исчезает в утренней дымке, но вскоре возвращается, нагруженный пакетами, достает из сумки наушники и осторожно надевает мне на голову.
– Шумоподавляющие, – поясняет он, нажимает кнопку, и на меня опускается блаженная тишина.
Фишер готовит омлет с невыразимой заботой, словно совершает священный ритуал. Я уже видела, как он разбивает яйца одной рукой, – это умение приводит меня в восторг и наполняет завистью, – пропускает их сквозь сито, постоянно размешивая и перетирая. Наверняка снаружи моего тихого кокона трение металла о металл звучит неприятно. Не могу отвести глаз от сгиба его локтя, где встречаются предплечье и бицепс.
Фишер переливает яйца в миску и продолжает взбивать, пока они не становятся жидкими, как вода. Он принес из дома сковородку; выкладывает на нее брусочек масла, выливает яичную смесь, посыпает приправами и молча наблюдает. Потом берет силиконовую лопатку, которую тоже принес с собой, осторожно сворачивает омлет трубочкой, аккуратно перекатывает на тарелку, поливает маслом. Наконец с космической скоростью нарезает зелень чеснока и посыпает блюдо сверху.
Даже неловко есть блюдо, которому посвящено столько труда и заботы. Стоит мне взять тарелку и вилку, Фишер немедленно возвращается на кухню и начинает уборку. Неуверенно кладу в рот маленький кусочек – разумеется, это самый вкусный омлет в моей жизни, хотя из продуктов в нем только яйца и масло.
Фишер приносит мне стакан сока и, не давая возможности возразить, заявляет, что сейчас погрузит товары и отправится на ярмарку.
Насытившись, на подгибающихся ногах тащусь в спальню. Фишер прав: мне нужно отдохнуть. Мигрень слегка ослабила хватку, но все равно, улегшись в постель, я едва не плачу. Я столько времени наблюдала за людьми, пыталась подстроиться, стать для них значимой, а этот мужчина, с которым мы знакомы от силы месяц, теперь для меня важнее всего на свете.
Последняя мысль, прежде чем я засыпаю: это провал.
Глава 28
Сейдж
Через три дня после приступа мигрени ветер начинает меняться. Похоже, на следующей неделе воздух очистится и можно будет возобновить тренировки. В то же время это означает, что огонь продолжит распространяться в другом направлении; Сайлас и Эллис в числе сотен пожарных призваны в усиление. Вечером перед их отъездом, на предпоследней неделе июля, я устраиваю ужин для братьев и Фишера. Инди предпочла остаться дома, а Сэм – у Рен. Вечер проходит относительно весело (Сайлас всего пару раз выражает шутливое сожаление, что Фишер не готовит), однако в воздухе витает дурное предчувствие.