— Я отдаю тебе, Кирдан, меч Ангуирэль, — сказал Маэглин. — Англахель, видно, выполнил своё предназначение. Вы не взяли их тогда, и Тингол оставил Англахель себе. Говорили, что дурные мысли моего отца, вложенные в этот меч, заставили Турина Турамбара совершить всё то зло, вольное или невольное, что он оставил после себя. Всё это ложь. Мой отец сковал эти мечи из звёздного железа, из камня, что упал откуда-то из-за пределов Арды рядом с его домом. В них нет зла.
И Маэглин протянул Кирдану меч в золотых ножнах.
Кирдан после минутного колебания протянул руки и взял его.
— Хорошо, сейчас я могу принять дар Эола, — ответил он.
— Не ходи со мной, Кирдан, — сказал Финголфин умоляюще. — Беги отсюда. Это только моё дело. Мелькор погубил моего брата. Двух моих братьев, — поправился он. — И Феанора, и Финарфина. А ты ничего не сможешь сделать. Отправляйся домой…
— Ты не мой король, Финголфин, — сказал Кирдан. — Ты не можешь мне приказывать.
— Вот именно, Кирдан, — сказал Маэглин. Его голос, к удивлению Финголфина, слегка дрожал и срывался, как у подростка. — Вот именно… И если ты думаешь, что тебя так уж любят и ценят… если… Да ты прикинь вообще… Сопоставь факты.
— Что? — сказал Кирдан, с неприязнью глядя на Маэглина.
— Я когда услышал, как отец с Татой и Татиэ о тебе говорили, мне всё стало ясно: что это тебя благодарить надо, и за дядю, и вообще, а больше никто пальцем не пошевелил, — злобно сказал Маэглин. — Ведь на самом деле все Перворожденные знают. В общем, тебе спасибо, как бы оно ни было.
Кирдан промолчал. Финголфин не стал спрашивать Маэглина, что тот имел в виду.
Так в молчании они дошли до зала.
Мелькор сошёл со своего трона. Без сияющего венца он выглядел ещё юнее: на вид ему, казалось, было лет пятнадцать.
— Ты живуч, как крыса, Ноломэ, — с искренним отвращением сказал Мелькор. Финголфину показалось, что его голос дрожит и ломается, как у настоящего подростка. — Ты добиваешься, чтобы тебе сломали позвоночник в третий раз? Тебе не надоело умирать? Неужели это Майрон смог вернуть тебе силы? Может быть, я и поторопился, убив его. Было время, — Мелькор вдруг заговорил совсем тихим, низким, другим голосом, — было время, Ноломэ, я, как и Финарфин, хотел тебя. Хотел, чтобы ты целиком принадлежал мне. Вместе со всем остальным. Но эту возможность ты упустил.
— Я не умру, пока не уничтожу тебя! — воскликнул Финголфин.
Финголфин поднял свой меч. Он понимал, что сейчас на нём нет ни доспехов, ни шлема, что сражаться с Мелькором возможностей у него ещё меньше, чем в тот раз, но он не мог иначе.
«Майрон спас меня, — думал он. — Он надеялся на меня. Не знаю, почему. Но я должен ещё раз попробовать».
И он бросился на Мелькора, яростно и ни о чём не думая. Раньше, в покоях Майрона, он нарочно заставлял себя переключиться на что-то иное, когда ловил себя на том, что начинает обдумывать будущий поединок. Задуманное никогда не получается в точности, говорил он себе, а раздумья и попытки осуществить заготовленный план могут отнять драгоценные мгновения. Мелькор замахнулся своим молотом, но Финголфин успел увернуться — и ударил мечом, метя в глаза. Светлая, бело-розовая половина лица Мелькора, на которой не было шрамов, окрасилась кровью: Финголфин разрубил ему щёку.
Реакция его была совсем не такой, как ожидал Финголфин — она заставила его растеряться.
Мелькор опустил меч, достал из-за пояса зелёный платочек и вытер щёку. Он теперь не ярился, как во время их прошлого поединка: он смотрел на Финголфина с холодным любопытством, как на упавшую в бочку мышь.
— Жаль, что Эол не сковал мне меч, — сказал Мелькор. — Очень жаль. Попробую обойтись без него. Но это нарушило мои планы.
— Так ты из наших мечей хотел сковать себе меч? — насмешливо спросил Кирдан, взявшись за рукоять Ангуирэля. Он медленно подошёл к Мелькору.
— Прочь, Кирдан, — отмахнулся Мелькор.
— Это почему? — спросил тот.
— Прочь, я сказал. Или ты хочешь, чтобы я раздробил тебе череп сразу? Его уже никто не соберёт. — Мелькор махнул в его сторону молотом.
Кирдан встал между Мелькором и Финголфином.
— Кирдан, ты не… — начал было Финголфин.
— Отойди, Ноломэ, — сказал вдруг Кирдан так резко, что Финголфин действительно отшатнулся. — Ты уже сражался с ним. Снова действительно не стоит начинать.
— О, это эльфийское великодушие! — воскликнул Мелькор. Он подбросил молот к крыше зала и легко поймал его тремя пальцами — левой рукой. — К сожалению, у меня нет времени на ваши мелодрамы. Майрон, наверно, повеселился бы над всем этим, но я устал от тебя, Финголфин. Ты — никому не нужное, жалкое дитя этого мира. Как ты смеешь не то что мешать мне — как смеешь иметь даже суждение о моих замыслах?
— Дедушка, а ты бы правда отошёл подальше, — сказал тихо из-за колонны Маэглин. — Пожалуйста…
Кирдан медленно достал из ножен Ангуирэль. Железо, из которого был скован этот клинок, имело странный красно-чёрный оттенок: оно было тёмным, но в то же время иногда загоралось зеркальными всполохами.
— Кирдан, по-моему, тебе ведь уже много лет, — сказал Мелькор. — Неужели ты действительно решил отдать свою жизнь именно сейчас?
— Да, — ответил Кирдан. — Лет мне и вправду очень много, повод действительно не слишком уместный, и думать надо было раньше. Но когда-то нужно было это сделать.
— Ты пожалеешь, что Финголфин в последний момент всё-таки позвал тебя, — сказал Мелькор.
— Не Финголфин в последний момент позвал меня, — ровным голосом ответил Кирдан.
Он со звоном отбросил ножны; они покатились по полу, и Маэглин подобрал их.
Мелькор перехватил молот обеими руками.
Финголфину показалось, что Мелькор стал выше ростом — как во время их поединка. Но как это могло быть? — ведь Майрона, который придавал ему грозный облик, уже не было… Вдруг Финголфин понял, что задыхается — ему не хватало воздуха, ноги стали подкашиваться, сердце колотилось, как будто он пробежал бегом несколько миль. Поднять свой меч он не смог бы; сил хватало только на то, чтобы, не упав, пройти два шага, которые отделяли его от Кирдана и встать по левую руку от него.
Что же это?..
— Что может сделать мне старый бородатый эльф! — закричал своим высоким, мальчишеским голосом Мелькор и замахнулся своим молотом.
Мелькор ударил; поднятый меч Кирдана не шелохнулся; вылетело несколько алых искр, а сам Мелькор от отдачи прокатился назад по гладкому чёрному полу.
— Идиот, — презрительно сказал Кирдан. — Идиот, — голос Кирдана изменился.
Изменился на мгновение раньше, чем его внешний вид. На мгновение раньше, чем крыша тронного зала с чудовищным грохотом разломилась надвое и полетела вверх.
— Мелько, ты разве не знаешь, что у эльфов не бывает бород?
Исчезли пурпурный плащ Кирдана, его седые волосы и борода. Растаяло без следа лицо, к которому так давно привык Финголфин и остальные жители Средиземья. Ни доспехов, ни тяжёлых сапог, ни рукавиц.
Огромную рукоятку Ангуирэля легко держали тонкие девичьи руки.
Руки высокой девушки в тёмно-сером платье с красным поясом, которая когда-то, давным-давно, разговаривала с Финголфином, сидя на заборе у его родного дома. Её чёрные волосы были коротко острижены и смешно торчали в стороны.
Варда, Королева Звёзд.
— Что ты тут делаешь?! — завизжал Мелькор. Наверное, ему не случалось кричать громче с тех пор, как на него напала Унголианта.
Она не ответила. Звёзды загорались над её головой в стремительно черневшем небе.
— Я же догадался, что это ты попросила тогда, после нашего поединка, послать орла, чтобы тот вытащил его останки, чтобы изуродовал мне лицо! И его сына и сына Феанора тоже вытащила отсюда ты! — с отвращением выплюнул Мелькор. — За что?! Почему? Зачем они тебе сдались?! Уйди! Не хочу ничего слушать!
— Мэлько, ты прости меня, пожалуйста. — Ничто и никогда так не поражало Финголфина, как этот виноватый тон. — Извини. Я сделала большую ошибку, когда выбрала твоего брата Манвэ. Я поторопилась. Надо было подождать и не связывать себя с ним. Понимаешь, на самом деле я люблю Нолофинвэ.