— Да, — сказал Пенлод.
— Нет, — сказал, к удивлению обоих, Тургон. — Маэглин может ещё быть полезен. Он очень умён и довольно хитёр на самом деле. Я думаю, он уже понял, что его обманули и что у Мелькора ему нечего ловить и сейчас очень успешно играет дурачка, причём так, что отчасти ему пока удаётся обдуривать и самого Саурона. Так что пока — нет. Но за твоё предложение спасибо. А что вы все вообще собираетесь делать дальше?
— Маглор продолжает упорствовать в желании поехать к Гил-Галаду и попросить у него наказать его и Карантира. Мне не очень нравится эта мысль, поскольку… поскольку там находится камень. Я не хотел бы… Я правда не хотел бы, чтобы этот ужас повторился, Турьо, — Маэдрос, несмотря на все прошедшие десятилетия, столетия, которые он прожил калекой, бессознательно свёл руки, пытаясь в привычном нервном жесте переплести и сжать пальцы, так, чтобы побелели ногти — но левая рука лишь царапнула по краю пустого рукава. — Я хочу видеть Гил-Галада, конечно, но я не хочу туда. Я не уверен в искренности Маглора. Турьо, он ведёт себя странно… то есть я и раньше замечал, что он что-то забывает, путает, но сейчас, после всего, что я узнал о нём, это кажется мне странным. Нариэндил после того случая с ним совсем рассорился, и меня это очень огорчает. Более того, Карантир тоже как-то охладел к нему — они почти не разговаривают. Карантир не против этого путешествия — даже понимая, что оно может для него кончиться плохо; он говорит, что признание облегчило его душу и наказание будет для него только радостью. Поскольку наши средства всегда в основном были в его руках, Карантир говорит, что ему нужно уладить все дела здесь и собрать необходимые запасы, купить лошадей и всё такое прочее, а на это нужно время. Амрод решил связать свою жизнь с Финдуилас, но они оба готовы поехать с нами; Финдуилас надеется увидеть в Сирионе свою тётю Галадриэль. Вот так.
— Хорошо, тогда мы с тобой ещё встретимся — думаю, ты будешь проезжать мимо нас, — Тургон улыбнулся. — И у меня есть ещё одна просьба, Нельо. Ты ведь делал Сильмариллы вместе с Феанором, так? Ты хорошо помнишь размеры, длину граней и так далее?
— Разумеется, — ответил Майтимо.
Тургон достал линейку, лист бумаги и уголь.
— Ты можешь начертить для меня развёртку на плоскости? Все поверхности с размерами? Желательно в натуральную величину.
— Да, давай сюда. — Левой рукой, держа большим пальцем линейку и зажав уголь между средним и указательным пальцами, Майтимо смог быстро начертить сносный чертёж.
— Прекрасно, — ответил Тургон, — очень похоже. Очень.
Он быстро поцеловал Майтимо в лоб и потушил фонарь. Майтимо почувствовал поток холодного воздуха с улицы и понял, что они ушли.
Вернувшись домой под утро, Майтимо застал Аргона, который, лёжа на полу на волчьей шкуре, рассматривал огромный трактат о землях Белерианда.
— Ох, я всё это не запомню, Нельо, ты мне должен устроить экзамен, — простонал он. — Голова болит жутко. Но надо же представлять себе, где живёшь… Где ты был?
— Да так, гулял по лесу, — ответил Майтимо. Ему не хотелось рассказывать Аракано о том, что он видел его брата. Тургон не просил об этом.
— О чём ты думаешь там, в лесу, один? — неожиданно спросил Аргон. — Я бы ни о чём не смог думать, только бы прислушивался, нет ли рядом врагов.
— Я думал о дедушке… думал, кто и как его убил, — признался Майтимо.
— Эх, Нельо, — сказал Аргон, — ты бы лучше подумал, кто убил меня. Хотя тебе, наверно, это совсем неинтересно.
— Что? — спросил ошарашенный Майтимо.
— Ну я же не сам умер вообще-то, — сказал Аргон. — А я тебе не рассказывал, нет? Мы все ночевали около нескольких огромных торчащих таких льдин, а утром я полез на одну из них — посмотреть, что там дальше; накануне был туман, а утро было ясное. Я часто так делал, у меня ловко получалось лазить по льдинам. Холод был страшный, льдина казалась прочной… И понимаешь, Майтимо, вот я стоял, потом она треснула, я рухнул наземь, потом на меня полетели осколки, и один мне врезался прямо в висок. Буквально несколько мгновений. Но… ну почему она подломилась? И вот пока я летел, я понял. Когда я туда лез, почувствовал, что пахло палёным. Посредине там, в ледяной стене, была тонкая чёрная полоса. Кругом всё было затоптано, проследить, конечно, этого никто не мог, но я уверен, что дело было так: кто-то взял большую железку, например, боковину саней, нагрел её в костре и подплавил льдину, пока все спали — а все были измучены и спали мёртвым сном. Знал, что я туда полезу. И теперь я понимаю, что такой случай был не первый, просто раньше мне удавалось избежать опасности или легко отделываться… Вот так.
Майтимо вспомнил слова Тургона, сказанные, может быть, и не случайно:
Конечно, и кто-то, кого уже нет в живых, мог быть убийцей: может быть, он погиб ещё при переходе через Хелькараксэ или пал в Битве-под-Звёздами…
И теперь он уже не знал, что и думать — относились ли слова Тургона к самому Аракано, или к тому, кто его убил.
Пенлод задремал и, проснувшись рано утром, увидел, что Тургон что-то чертит при свете свечи. Он подошёл и увидел, что Тургон скопировал чертёж Сильмарилла, который сделал Майтимо, сделал ещё два таких же и вырезал их из бумаги. Они лежали вплотную друг к другу, а под ними был другой рисунок, побольше. Но Пенлод никак не мог понять, что же там изображено.
— Что это, — зевая, спросил он. — Похоже на Пятые или Шестые ворота Гондолина… да нет вроде бы… сверху что-то не то…
— Ну давай я поверну, — сказал Тургон. — Видишь?
Потрясённый Пенлод опустился на стул.
— Нет… Нет, Турьо. Ты ведь не хочешь сказать… Нет, ты не хочешь этого сказать. Нет. Нет. О Илуватар, нет!..
— Да, Пенлод. Да, и я в этом практически уверен. А теперь я подожду, когда это, наконец, дойдёт до Майрона. А до него это очень скоро дойдёт. Майрон не любит, когда его обманывают и не простит обмана никому. И вот когда он вот это поймёт, начнётся такая свистопляска, что я очень и очень хотел бы выжить и на это посмотреть.
Тургон вытащил нижний рисунок из-под чертежей Сильмариллов, скомкал его и бросил в огонь.
Комментарий к Глава 25. Угадай, кто? Если честно, это конец второй части :)
Ну и, разумеется, ещё будет некая интермедия между второй и третьей.
Третью я, наверное, не буду делать отдельным текстом, а буду продолжать здесь, ибо тут даже условно сюжет не закончен.
====== Часть 3. Интермедия: Романс о луне ======
At dawn the shadows of the Mountains of Defence lay heavy on the Blessed Realm.
The Silmarillion
В час рассвета тени Защитных гор тяжело ложатся на Благословенные земли.
«Сильмариллион»
Молодой эльф проснулся посреди ночи. Окно было открыто. Ему казалось, что он закрыл окно: с гор Пелори стало тянуть холодным восточным ветром.
Спать не хотелось. Он сел на подоконник и посмотрел на небо. Может быть, почитать?.. Он открыл книгу, которая лежала на ночном столике и вздохнул. Конечно, мать или отец могли читать при лунном свете, но его зрение оставляло желать лучшего. Он потянулся за очками. Бело-золотистое пятно на странице сложилось в стройную фигуру короля ваньяр Ингвэ; за спиной его высилась огромная белая башня. Король держал за руку другого эльфа, поменьше ростом, хрупкого и темноволосого; имя его было не подписано.
Он задумался: как же всё-таки странно, что для чтения ему нужны очки. Обычно у эльдар не бывало никаких проблем со зрением. Было два или три таких случая: как правило, из-за длительной и тяжёлой работы в кузнице или за шитьём, когда эльф, слишком увлекшись, не соблюдал положенных часов для отдыха и сна, или же из-за случайных травм и ожогов. Но он был совсем молод, и родители никогда не позволяли ему слишком утомляться или подвергать себя опасности.
От друзей он слышал как-то, что такое бывает с теми, кто уже прожил одну жизнь и возродился вновь. У таких эльдар иногда бывали особые приметы — в том числе приметы, связанные с тем, как они умерли — например, лёгкий белый след-шрам от смертельной раны. Он видел нескольких тэлери, про которых ему сказали, что некогда они утонули: их лица были бледны, а ногти казались синими. Но что случилось с ним самим? Никто не мог ему сказать. У него был друг, который вспомнил то, что было с ним раньше — но они даже не успели переговорить: он почти сразу уехал из Валимара куда-то на север. Ему очень хотелось узнать, что произошло с эльдар, которые лишились жизни и родились снова. Как вообще можно было умереть? Погибнуть? От чего? Здесь, в Благословенной земле, никто не умирал.