Догадаться о форме и технологии существования такого общества не сложно, мы-то особи свободномыслящие, но понять, зачем оно возникло, и разобраться в деталях его устройства – может и жизни не хватить. Особенно если кто-то вознамерится ее насильственно укоротить. Вопросов, естественно, у меня возникла масса, но я их пока что решил оставить при себе. Пусть Антон продолжает «подход к снаряду». А что речь идет именно об этом, я не сомневался.
– С десятком «монстров» справиться может Шульгин, ну и ты, разумеется. Да почти любой мужественный, подготовленный, должным образом вооруженный человек. С сотней, даже тысячей повоевали успешно, но уже с напряжением сил, привлечением танкового батальона и порядочными потерями. Победили за счет внезапности сопротивления, в некотором роде, и кое-каких не учтенных противником личных способностей. А вот со всей их цивилизацией мы, опираясь на ресурсы и технологический уровень двадцать пятого и даже тридцать восьмого года, не совладаем ни в коем случае. Это тебе понятно?
Чего не понять? Если все обстоит подобным образом, то кисло. Разве, как в «Войне миров» марсиане, новые агрессоры вымрут от гриппа или ветряной оспы. В ином случае – что им можно противопоставить? Еще не созданные механизированные корпуса? Поршневые истребители и бомбардировщики? Атомного оружия нет, если только не притащить несколько зарядов из будущего. Что остается? Замок в качестве неприступной крепости, «альпийского редута», плюс «Валгалла», вышедшая в открытое море, – достойная база сопротивления. Установка СПВ позволит наносить врагу чувствительные, в каждом данном месте даже и смертельные удары, но у двух десятков человек элементарно не хватит времени и объема внимания, чтобы отразить тотальное, планетарного масштаба нашествие.
Что касается остального человечества, надежд на него мало. Антон прав, и дело даже не в несопоставимости чисто военных возможностей. Главный вопрос опять в психологии, ну и в геополитике тоже. То положение, в котором сегодня находится мир, ни за что не позволит ему мобилизоваться для отражения тотальной угрозы. Этот мир просто не успеет понять ее масштабы и суть. Стоит одновременно в десятке ведущих стран объявиться многотысячным ордам странного врага, как системы государственного управления рухнут. Потому что одновременно с «монстрами» придут «дуггуры» второго порядка. Кто может исключить, что они легко сумеют взять на себя управление человеческими мозгами?
И коллаборационисты в высших слоях европейских обществ непременно найдутся. По тем или иным причинам. Допустим, Югороссия с нашей помощью продержится дольше других. Но это уже будет непринципиально.
Перейдя к «партизанской войне» мы, Братство, сможем какое-то время причинять им массу неприятностей, но… Снова пресловутое «но»! Как можно сражаться с противником, ничего не зная о структуре его общества, истинных технических возможностях, мобилизационном потенциале, уровне «сверхъестественности» и прочих важных вещах?
Рота современного для конца ХХ века спецназа ГРУ без потерь способна разделаться с полком вермахта образца сорок первого. А вот с корпусом или армией – отнюдь. В рассматриваемом случае соотношение сил может оказаться еще более несопоставимым. Кроме того, нельзя исключать, что в какой-то момент большая часть человечества перебежит на сторону противника. Своей волей или под гипнозом – не важно.
Лично мы в случае чего в Замке сумеем отсидеться, но Земля будет потеряна наверняка. Хорошо, если только в одной реальности…
Тут я сообразил, что мы говорим не о том. Поначалу, от изумления, что ли, я совершенно выпустил из вида очевидный факт. Да и не слишком мне такую рассеянность можно поставить в упрек. Запутался я во временах и их пересечениях. Услышав Сашкино имя и слова о его участии в спасении Антона, я чисто автоматически подумал, что они пересеклись в астрале здесь. Сам Шульгин просто не успел из Новой Зеландии сообщить мне об этом эпизоде. Но сражения с монстрами и Барселона?
– Подожди, Антон! – Я нервно щелкнул зажигалкой и только сейчас заметил, что пепельница почти полна окурками. Плохо – начинаю терять контроль за динамическим стереотипом. – Мы говорим о чем? О тридцать восьмом, причем какой-то побочной ветки. Шульгин, ты сказал. Но он ведь завязал с наркомовскими делами уже давненько… И благополучно воссоединился… Теперь же выходит… Что?
– Так вот получилось. Откуда ему знать, здешнему, и тем более – тебе? Остался он там, понимаешь? Третьей копией матрицы. Даже мне это понять не слишком легко. Опять какие-то силы вмешались, или?.. Мы с ним обсуждали его возвращение домой, и он таки вернулся вполне благополучно. И все же опять остался. Дайяна ли к этому руку приложила, законы природы, свойства матрицы как таковой или Шульгина персонально… Не знаю. В общем, неожиданно для меня он продолжил руководить Шестаковым, да вдобавок творить такое… Испанскую войну выигрывать, в астрал лезть напролом, сразу все методики использовать, о которых самое отдаленное представление имел: и мои, и аггрианские, и от Удолина подхваченные. Черт его знает, может, эти безобразия косвенным, а то и прямым образом на мою судьбу и повлияли. Внимание этих самых дуггуров привлекли. Могу даже вообразить, что их специально на него навели, чтобы укорот дать… За неимением других способов, раз он в Сети сумел короткое замыкание устроить!
У меня там прошло три года, даже немного больше, а у него, со всеми прямыми действиями и побочными отвлечениями… – Антон, как первоклассник, загнул пальцы на руке, – три месяца, от силы…
…Вы не поверите, но страшно мне вдруг стало, я не скажу, как. На настоящих фронтах так страшно не было. Это ведь начинается нечто совсем уже непостижимое. Сашка множится в бесконечность, как отражения в напротив поставленных зеркалах. Мир теряет последние черты осмысленности. То, что я увидел в музее провинциального города, – не случайный сбой программы, а знак… Знак чего? Полной деструкции мироздания? То, чего мы опасались, но всерьез не верили, – пресловутое «расползание ткани»?
– Подожди, – повторил я. Интересно, остаток коньяка, несколько длинных затяжек и минута созерцания безмятежного солнечного утра помогут возвращению в меридиан? – Пусть все так, как ты сказал. Но ведь… По всем схемам, которыми мы руководствовались, как раз тридцать восьмой и наш с Алексеем сорок первый считались абсолютно тупиковыми псевдореальностями. Никуда не ведущими, существующими только потому, что мы согласились поиграть в этих декорациях…
– Рад, что ты сохраняешь ясность мышления и почти все понял правильно, – кивнул Антон удовлетворенно. – В этом наша единственная надежда. Реальность там действительно пока что «псевдо». Но по своим характеристикам приближается к настоящей. Сам факт, что в нее просочились дуггуры, о чем-то говорит? Слишком уж Саша старался ее материализовать. И получилось у него гораздо лучше, чем у вашего Ростокина…
– У него? – Я едва не стукнул кулаком по столу. – У него? Придумать мы с ним можем чертову уйму забавных для нас вариантиков. Но уж никак не новую, совершенно дурацкую цивилизацию. В Испании он бы занимался войной. В Москве разыгрывал с детства любимые вариации на тему Арамиса, Ришелье, графа Монте-Кристо, само собой, но уж никак не изобретал никчемные сущности. Кто-то его заставил остаться в Шестакове? Но у него ведь, здесь присутствующего, спрашивать об этом бессмысленно?