'Что ж теперь-то? — думал Пек, спеша на площадь. И, конечно, такой вопрос задавал себе каждый илидолец.
Там уже собралось множество людей — несколько тысяч, не меньше. Встревоженный народ шумел, гудел, а набатный гул, что несся с башни главного храма, не прекращался. Пеку удалось пропихаться почти к самым ступеням белой ратуши. Дальше не получилось — толпу сдерживали солдаты городского гарнизона, рослые крепкие парни в круглых шлемах и синих накидках с белыми башнями в зеленых кругах — гербами Илидола — поверх блестящих кольчуг. В их руках были длинные шесты, и они ими, как забором, сдерживали массу людей, что волновалась, словно морской прибой.
— Мэра! Мэра! — дружно начали требовать илидольцы.
Пек уже давно считал себя полноправным горожанином, поэтому с готовностью влил свой молодой и зычный голос в этот общий крик:
— Мэра! Мэра!
Рядом возникла белобрысая голова Ларика. Он был одет кое-как: видимо, очень торопился.
— Во! Так и знал, что сюда примчишься! А как же папаша Влоб? Как же бой? Через час начало, а тебе еще размяться надо…
— Ты думаешь: кто-то пойдет на бой, когда звучит набат? — ухмыльнулся Пек. — Посмотри: весь Илидол на площади. Как считаешь, сколько людей сейчас в 'Тумачино'?
Ларик почесал затылок, медленно, но соображая:
— Фу ты, ну ты. Прав, братишка, — и став плечом к плечу с другом, заорал вместе с ним и тысячами других горожан:
— Мэра! Мэра!
Тут набат затих, и на белое, высокое крыльцо ратуши вышли члены городского Совета старейшин во главе с мэром. Все они были седовласыми мужчинами, явно перешедшими полувековой рубеж, вид имели важный и степенный: в длинных, темных, бархатных одеяниях, отороченных по воротам ценными мехами, с золотыми цепями на плечах, с белыми тростями власти в руках.
Мэр выделялся среди старейшин, и не ростом или величиной живота (надо сказать, отцы города все были заметно упитаны), а самой толстой цепью. Ее к тому же оттягивал вниз массивный золотой медальон с гербом Илидола.
— Ишь, какая цацка, — не сдержал восхищения Ларик и пихнул Пека локтем в бок.
— Это тебе не цацка, — ухмыльнулся парням один из солдат с шестами.
— А ну тихо! — рокочущим басом крикнул на толпу закованный в сияющие доспехи капитан гарнизона, крутившийся за рядами своих воинов на горячем рыжем жеребце. — Господин мэр говорить будет!
В самом деле, градоначальник выступил вперед и поднял руку, также призывая к тишине и вниманию.
Глава девятая
— Жители славного Илидола! — заговорил мэр, и на Каменной площади воцарилась тишина. — Это я приказал бить в набат. Потому что беда нависла над нашим городом — надо решать, что делать.
— А что за беда? — тут же бросили в него вопросом из толпы. — Пожара нет, и врагов у ворот не видно. Чего народ растревожили?
— Земляки мои! — продолжил мэр. — Все вы знаете лорда Гая Гоша — владетеля земли, на которой стоит наш город, — и тут же на эти слова понеслось со всех сторон:
— Кто ж этого пса не знает?
— Жлоб он!
— Муравьев ему в штаны!
— Перцу в глаз!
И прочие приятности в адрес благородного лендлорда. Не пользовался он любовью илидольцев. А все потому, что был Гай Гош, владетель обширных земель Гош, в свои сорок лет вполне оформившимся жадным, наглым и жестоким человеком. Со своей многочисленной дружиной он часто приезжал в Илидол, где вел себя полноправным, но плохим, хозяином. Его рыцари и слуги пьянствовали, дебоширили в трактирах и не платили по счетам. Правда, хозяева питейных заведений и харчевен бывали счастливы и тем, что просто оставались целы.
Закончив с попойками, дружинники Гоша не успокаивались. Они слонялись по улицам Илидола, орали непристойные песни, задирали парней, обижали девушек, заскакивали в лавки, где брали все, что хотели и сколько хотели. Если же кто-то самонадеянно пытался давать отпор разбойникам, побои были самым легким наказанием дерзкому. В общем, вели себя, как захватчики.
Так что теперь горожане получили небольшую возможность выразить теплые чувства лендлорду и старались вовсю.
— Каблуком по яйцам! — смело и громко внес свою лепту в общее слово Пек, и тут уж развеселились все — даже солдаты гарнизона, а их капитан хоть и погрозил юноше хлыстом, но при этом сам заухмылялся.
Мэр, тоже улыбаясь, подождал, пока народ выскажет все, что наболело, и успокоится, затем продолжил речь:
— Мне отрадно знать, что вы едины в своих порывах и желаниях. Вдвойне отрадно, потому что испытание ждет нас и наш город, но я уверен — мы выстоим. Лорд Гай Гош объявил, что желает получить плату за землю, которую занимает Илидол…