Мелин вздохнул:
— Я ведь не для забавы или по прихоти — я о серьезном думаю. Я бы ей замужество предложил.
— О! — Ларик опять изумился. — Неужели ты и к такому созрел?!
— Что ж тут удивительного? У меня очень большое хозяйство появилось — целая земля Данн. И мне нужна хозяйка, — усмехнулся Мелин.
— А твой отец? Король? Что он скажет?
— Зачем ты сейчас про него говоришь? — похолодевшим голосом спросил кронпринц.
— Сам подумай: ты — наследник лагаронского престола, а Нина — горничная в доходном доме…
— Хочешь сказать: мой отец запретит мне жениться на Нине?! — юноша вспыхнул и сжал кулаки. — Да плевать мне на его запреты!
Ларик поспешил угомонить друга:
— Тише-тише, еще ж ничего неизвестно. И не думаю, что его величество будет ставить тебе палки в колеса. Но вдруг Нина сама тебе откажет? — тут он хитро улыбнулся. — Ты не думай, что если лордом заделался, так тебе всюду ворота открыты. Девчонки — они, знаешь, какие бывают…
— Что ж, ты прав, — кивнул Мелин. — Тогда — едем. Иди, прикажи готовить лошадей. Но никому не говори, куда мы едем. Говори: на прогулку. И смотри, чтоб никто за нами не увязался. Не хочу я, чтоб Илидол встречал меня, как важную птицу. Хочу тайно туда приехать.
— Все понял, вашмилость. В город едем, как простые бродяги, — весело отрапортовал Ларик и побежал выполнять приказы…
Глава девятая
Серая туча, похожая на огромного зайца, лениво растянулась над западными полями, обещая скорую порчу погоде, а страж Воробьиных ворот Илидола деловито покашлял и спросил двух всадников, кутавшихся в заиндевелые плащи:
— За каким делом вы прибыли в наш вольный город?
— Проездом мы, — отвечал один из путников, спуская под подбородок шарф, укрывавший лицо от декабрьского ветра. — Отдохнем, отогреемся в городе вашем, звонкую монету в его трактирах оставим и поедем себе дальше.
— Что ж, пошлину уплачивайте и проезжайте, — и стражник пару раз притопнул ногами и похлопал себя по бокам — мороз не разрешал стоять неподвижно.
Второй приезжий, так и не открыв лица, наклонился к солдату и положил ему в ладонь, упрятанную в овчинную варежку, золотую монету:
— Хватит ли?
— Вполне достаточно, — увидав, как весело поблескивает в лучах зимнего солнца благородный металл, стражник благодушно улыбнулся в пшеничные усы. — Добро пожаловать в вольный город Илидол, ваша милость! — и махнул рукой товарищам. — Пропустите господ рыцарей!
Через пару минут лошади приезжих загрохотали подковами по брусчатке Воробьиной улицы, что вела от одноименных ворот в Медные кварталы и дальше — к Липовому мосту.
— Что тебе сказать, братишка, — заговорил Мелин, обернувшись к Ларику, который не мог ехать рядом с другом из-за узости улицы и держался на своем рыжем коне за спиною молодого лорда. — Жизнь в Илидоле наладилась. Все тихо и спокойно.
— Сам король объявил, что город вольный, — пожал плечами Ларик. — Иначе и быть не могло.
— Что ж, разъедемся, — кивнул Мелин, снимая варежки и запихивая их за пояс (в самом городе оказалось теплее, чем за его стенами, в поле). — Ты — к Злате, я — к Нине, а потом и к мастеру Герману заверну…
— Гостинец для барышни не забудь, — подмигнул ему Ларик. — Всему-то тебя учить надо… Встретимся вечером в 'Хмельке'. Не забыл еще, где это? — и, махнув рукой, свернул в боковой проулок, чтоб держать путь к мясной лавке отца своей невесты.
Кронпринц, улыбнувшись, двинул коня дальше — к Липовому мосту. Про подарок он не забыл, и не думал забывать. За мостом начинались кварталы побогаче, и именно там было место, куда стремился юноша — Золотой тупик. В нем обреталась самая известная в Илидоле ювелирная лавка — магазин мастера Филиаса. Только там городские богачи и знать прикупали себе украшения и посуду из драгоценных металлов. У мастера Филиаса было много подмастерьев. Одни работали мелкие изделия (броши, серьги, кольца, шпильки с драгоценными камнями в мудреные прически знатных дам), другие — вещи покрупней (наборные пояса, пряжки, подвески, оплечья), третьи чеканили серебряные и золотые тарелки, кубки, мастерили шкатулки и сундучки. Так что ювелирную лавку Филиаса с полным правом называли еще и ювелирным домом: он (один из немногих в Илидоле) был каменным и имел два этажа. В первом, поделенном на несколько небольших проходных залов, велась торговля — заправлял тут всем сам Филиас и его сын. В задних комнатах располагались мастерские, и оттуда доносилось постоянное мелодичное постукивание молоточков — работали чеканщики. А второй этаж дома Филиаса был жилым.