— Мальчик мой! Неужели вы думаете, что сможете восстановить справедливость? — схватил раскрасневшегося Пека за руки Герман. — Это глупо! Вы один ничего не сделаете!
— Да разве? — несогласно ухмыльнулся юноша. — А теперь посмотри на меня. Кого ты видишь?
— Блестящего воина, — пришлось согласиться Герману, потому что глазам своим он не мог не верить.
— А откуда явился этот воин? Я был простым 'зайцем' в кулачном доме папаши Влоба. Один удачный удар моего противника — и в любой момент я мог стать нищим и помереть с голоду. Но я никогда не хотел, чтоб так было. Я всегда думал, что могу стать чем-то большим и значимым. И когда мне подвернулся шанс, я его использовал. Теперь на мне — кольчуга, шлем и гербы города! И меня уважает сам капитан илидольского гарнизона! Как думаешь: это каждому под силу?
— Так сложились обстоятельства…
— Может быть, но каждый ли на моем месте использовал бы это с пользой для себя?
— Соглашусь: не каждый…
— Так вот, мастер Герман, сегодня я уверен в себе! Более чем уверен! И уверен еще кое в чем: в том, что и один человек может горы свернуть! Если захочет. А я хочу многого!
— Бог вам в помощь, мой мальчик, — у старика уже не было сил возражать и спорить.
Пек увидел это, понял, что утомил наставника, потому умерил свой пыл и заговорил уже мягче и спокойнее:
— Сейчас я ухожу — меня ждут в казармах. Я буду делать так, как решил. Я буду защищать Илидол и всех, кто живет в нем. И вас тоже, отец мой. И пришел я затем, чтоб вы знали: каких бы успехов я ни достиг, я буду считать, что в них вы виноваты, — улыбнулся и обнял старика. — До свидания, — и выскочил, звякая своим блестящим снаряжением, за порог.
Герман, печально улыбаясь, проводил его взглядом и прошептал:
— Разве ж я виноват? Принц Мелин, это ваш отец, как пламя, просыпается в вас…
Глава двенадцатая
День спешил за днем, убывая и темнея.
Шла, кралась осень: листья на деревьях и кустах желтели, краснели, засыхали, скручиваясь в хрупкие, уродливые стручки; глухо падали яблоки и вызревшие каштаны в траву, вялую от холодных ночей; часто в сереющем небе рисовались чуть ломаные треугольники стремящихся в теплые края птиц. Вот-вот должны были ударить первые заморозки…
Илидол пребывал в ожидании.
Лорд Гай определил неделю для того, чтоб горожане собрали откуп. И они уложились в срок. Почти тридцать тысяч золотых монет — это должно было убаюкать корыстолюбие его сиятельства и завоевать Илидолу независимость.
Мэр и еще двое членов городского Совета сразу после сборов и подсчета средств с отрядом сопровождения в два десятка пик выехали в замок лорда. Путь туда был неблизким, занимал около недели, поэтому илидольцам оставалось лишь одно — ждать новостей, которые должны были прибыть вместе с вернувшимся мэром. Кроме ожидания они занимались еще и тем, что укрепляли родной город, и сами готовились, если понадобиться, встать на его защиту.
Все потому, что слишком хорошо знали люди о взбалмошном нраве вельможи. На его толстокожей совести было много деревень и хуторов, разоренных по причине того, что их жители не вовремя уплатили лорду по выставленным грабительским счетам. Был и город — Маловод. Его печальная история говорила о самых черных сторонах натуры лорда Гоша.
Маловод, как и Илидол, постоянно страдал от поборов вельможного землевладельца. Но если Илидол располагался на бойком месте — на перекрестье нескольких крупных торговых путей — и жил с торговли, а потому мог спокойно платить подати, то Маловоду повезло меньше. Его основала на берегу широкой реки Солии артель лесорубов и лесосплавщиков, а большими прибылями такое дело в Лагаро никогда не хвасталось. Поэтому Маловод был довольно мелким городком, сплошь деревянным и одноэтажным, и ежегодные налоги почти до дна опустошали его скудную казну.
Случилось так, что один год выдался особенно неудачным, и мэр Маловода, погасив долги перед королем (он посчитал, что это важнее), решил просить лорда Гоша перенести сроки платы за землю. Тот отказался, потребовал немедленного выполнения условий договора, но маловодцы не могли дать ему то, чего не имели. Тогда в одну из ночей Гай Гош и его дружина жестоким темным ураганом налетели на город, разрушили ворота, ворвались на улицы, стали грабить жителей, а потом подожгли крыши домов.
Король Лавр, на защиту которого, пусть и слабо, надеялись маловодцы, проявил себя лишь тем, что пожурил своего вассала и кузена — лорда Гоша — лишив его права явиться на ежегодный прием в честь весеннего равноденствия. Для государственной казны было не особо накладно потерять такой малый источник доходов, каким являлся Маловод. Куда неприятней королю было рассориться с двоюродным братом.
Маловод умер: его крепость и дома были разрушены, уцелевшие жители бросили разоренные хозяйства и рассеялись, чтоб искать лучшей доли. Селиться на пепелище больше никто не захотел. Место, где раньше шумел город, посчитали несчастливым, и только остовы деревянных сторожевых башен да наметки улиц будили воспоминания о том, что когда-то тут, над водами Солии, жили люди.
Илидол не хотел такой судьбы — он мечтал о лучшем: о независимости и расцвете, который она обещала.
Но тот, кто решился изменить свою судьбу, должен всегда помнить о том, что в борьбе за новое всегда следует чем-то жертвовать. Спокойствием, стабильностью или чем посущественней. Это касается и одного человека, и целого города…
Самая главная, самая высокая и самая широкая крепостная башня Илидола называлась Красной. Каменные глыбы, из которых ее сложили более полусотни лет назад, были темно-рыжего цвета, а конусообразная крыша — из коричневой черепицы. Издали, с Ледяного тракта, башня походила на аппетитную коричную палочку.
На ее шпиле, украшенном флюгером-стрелой, развевался самый длинный синий стяг с гербом Илидола.
В башне размещались главный дозорный пост, оружейные залы, конюшни; там же, в верхних этажах жил сам капитан Альвар и другие командиры гарнизона. У подножия башни, одним боком упираясь в крепостную стену, располагались деревянные, крытые соломой, казармы для простых солдат.
Красная башня примыкала к Главным воротам города, и в ней несли службу стражники, среди которых теперь достойное место заняли мастер Пек и мастер Ларик.
Такой важный статус им присвоил сам капитан, после того, как убедился в хороших боевых качествах своих новых солдат.
Посвящение в мастера организовали во дворе у казарм. Меч Альвара коснулся плеча не только Пека и Ларика — еще десять юношей из тридцати двух добровольцев удостоились этой чести. Остальные примирились со званием простых рядовых, но, судя по блеску в глазах, которыми они буквально ели более удачливых и искусных собратьев, задерживаться в этом низком статусе парни не собирались.
После мастера было рукой подать до рыцаря, и Альвар пару раз намекнул парням об этом. Поэтому Пек и Ларик нисколько не жалели, что променяли мордобойное дело папаши Влоба на доспехи и кафтаны воинов Илидола. Рыцарь города — такое звание обещало многое: постоянное жалование, жилье в одном из лучших постоялых домов города, снаряжение и доброго боевого коня, — все это Илидол был готов предоставить своим самым лучшим защитникам. А еще — всеобщее уважение и почитание, благосклонность и любовь девушек. И Пек с Лариком твердо вознамерились дослужиться до всех этих благ.
— Представляешь, братишка, — мечтательно, а потому протяжно, говорил Пек другу, когда они дежурили на дозорной площадке Красной башни, — доспехи с насечками, цепь рыцаря, золотые шпоры — красота, слава…