Я спрашивал себя, что эта мышка хочет мне сказать? Она знает, что я — крепкий парень и что она не сможет обмануть меня простой басней. Но я почему-то верил, что она сообщит мне что-то серьезное.
Опыт научил меня, что когда люди занимаются вместе чем-нибудь скверным, у них почти всегда возникают трения. А когда имеются трения, они начинают подозревать друг друга. И тогда один из них начинает съедать другого.
Я могу сказать, что в делах, которые полиция раскрывает, большей частью один парень предает других. И такая крыса первой проделывает отверстие, чтобы улизнуть из банды. И женщины тоже поступают так, если у них имеется зуб против мужчины. Курочка, которая замешана в преступной комбинации, будет так же герметична, как устрица, пока будет верить в верность своего мужчины. Но если она вобьет себе в голову, что ее возлюбленный посылает нежные взгляды в другом направлении, она быстро прогаллопирует в полицию, чтобы выдать его, не теряя и минуты времени.
Я вспомнил, как однажды в Денвер Сити задержал одну куколку и поместил ее в камеру.
Официально я держал ее как свидетельницу, но на самом деле пытался заставить ее заговорить об ее дружке — крупном мошеннике, которого пытался разоблачить. Девица была разумная, невозможно было вытянуть что-нибудь из нее. Я работал с ней четыре дня и испробовал все: обещания, угрозы — ничего не помогало. Тогда мне пришла в голову блестящая мысль.
Сейчас я вам расскажу.
Я взял из протоколов полиции фото ее друга. Он был снят сидящим на стуле. Потом нашел фото одной куколки и соединил оба фото в одно так, чтобы казалось, будто эта куколка сидит на коленях парня. Все было отлично сделано.
Потом я отправился к молчаливой мадам и показал ей это произведение. Это подействовало немедленно. Как только она бросила взгляд на фото, она начала орать так, что чуть не обрушился потолок. И сразу же выложила все, что знала об этом парне, и еще добавила немного к сказанному, чтобы звучало посильней.
Я вас заверяю, любая девочка будет держаться до тех пор, пока не начнет ревновать. И если она думает, что ее обманывают, то менее опасно проглотить пригоршню гвоздей, чем иметь дело с таким крокодилом.
Посреди моих размышлений я услышал, как кто-то подошел к двери. Я сунул руку под пиджак, потому что приготовился устроить конкурс по стрельбе и стрелять первым.
Вошла Эдвани. Она заметила мой жест и улыбнулась. Бросив пальто на стул, она закрыла дверь и направилась к камину. Она осталась там стоять, глядя на меня и улыбаясь с задумчивым видом, что заставило меня колебаться, собирается ли она поцеловать меня или подсыпать яд в мой стакан.
— Итак, — проговорил я, — как поживает мадам Серж Накарова? — Она слегка пожала плечами.
— Откуда вам это известно? — спросила она. — Вы это знаете точно или только предполагаете?
— Судите сами, — ответил я. — Во-первых, вы мне сказали в тот вечер, что вы не русская, а француженка. Затем Джеральдина сообщила мне, что у Накарова есть восхитительная сестра с совершенно замечательными волосами. Тогда я сразу же понял, что вы — его жена. Назовите это предположением или как хотите.
Она ничего не ответила.
— Во-вторых, — продолжал я, — в течение моей долгой карьеры я встречался с разного сорта мошенниками, но никогда не встречал брата, который заставил бы сестру убить кого-нибудь ради него. И наоборот, я часто видел людей, которые заставляли это делать своих жен, потому что жена, можно сказать, — помощница мужа. Вы уловили?
Она утвердительно кивнула головой, потом налила себе в стакан водки.
Резко повернувшись ко мне, она сказала:
— Это верно, я убила вашего друга Уилкса.
— Это — не открытие для меня, — отреагировал я, — но я хочу знать, почему вы налили яд в его стакан? Что вам сделал этот парень? Вот это вы должны мне сказать.
Она сделала гримасу.
— Я намереваюсь рассказать вам много вещей, — произнесла она.
Эдвани села в кресло напротив меня, держа в руке стакан с водкой. Она была спокойна, как всегда. У меня было такое ощущение, что эта девочка никогда не волнуется, разве только из-за любви. И у меня окрепло впечатление, что если она отдала свое сердце парню, то никогда не простит, если он начнет жонглировать им.
Она продолжала:
— Естественно, меня очень беспокоит, что случилось с мистером Уилксом, но тем не менее, я не из тех женщин, которые придают слишком большое значение человеческой жизни, особенно когда дело идет о жизни постороннего человека.