Моя теория заключалась в том, что Эдвани пыталась убедить Сержа бросить это дело и рассказать мне обо всем, когда я приду в половине третьего. Но Серж не согласился. Тогда Эдвани рассердилась. Она пригрозила ему, что если он отказывается, то она это сделает сама. Тогда Серж тоже рассердился и стал угрожать ей пистолетом.
Эдвани пошла на попятный. Она сказала, что согласна, она ничего не скажет, что она сделает так, как он хочет. Потом она, вероятно, предложила выпить. Может быть, у нее в сумочке все еще находился тот самый пузырек, из которого она налила яд в стакан Родни, или, возможно, она знала, где находится это снадобье в квартире Сержа. Она подошла к столу и приготовила питье, добавив в него яд. Потом она передала чашку Сержу. Он выпил и был парализован. Пистолет выпал из его руки по одну сторону кресла, а чашка, которую он выронил, — по другую сторону. После этого Эдвани устроилась на диване, выпила содержимое своего стакана и вытянулась, чтобы умереть красиво.
Но все равно все эти детали мало что давали. Имело значение только то, что два члена этой драматической комедии перестали существовать раньше, чем мы, другие партнеры, нашли время сыграть свои роли.
Это нечто очень важное.
Но существует еще другой значительный факт. Я уже говорил об этом. Это то, что Эдвани боялась чего-то вне всякого сомнения. Как я уже говорил, эта девочка имела твердую волю. И вместе с тем, она опасалась чего-то. Для такой куколки, как она, сотрудничество со мной грозило смертельной опасностью.
Если моя теория о том, что она убила Сержа, а потом покончила с собой, правильна, то опасность для нее была, вероятно, весьма значительной. Люди не кончают с собой, если чувствуют, что они еще не в безвыходном положении.
Если моя теория правильна, значит, Серж, в свою очередь, ничего не боялся, так как он не хотел сотрудничать со мной. Значит, то, что было между ними, не пугало Сержа, но пугало Эдвани.
Моя рука болела и все это заставляло меня нервничать. Сколько бы я ни пускал колец дыма к потолку, они не помогли мне найти ответ на эти вопросы.
Я выскочил из кровати, сел за стол и составил список вопросов. Вот они.
1. Почему Эдвани внезапно испугалась и захотела сотрудничать со мной?
2. Если Эдвани считала нужным сотрудничать со мной, то почему же Серж возражал против этого? У Эдвани хватило мужества убить Родни, у нее хватило смелости атаковать меня — три раза она стреляла в меня, когда считала, что я задержу ее. Значит, эта девочка, у которой не было страха в глазах, но вместе с тем, что-то пугало ее, что-то, что не пугало Сержа.
3. Каков смысл слов, написанных на конверте Родни: «До семи четыре. Вы хотите это сухим? Какое количество?»
4. Почему Джуанелла Риллуотер уехала из Нью-Йорка, не предупредив своего мужа, даже не сообщив ему, где она и зачем приехала в Париж? Чтобы увидеться с Джеральдиной?
5. Почему Уиллис Перринар и его поверенный просили у Федерального суда разрешение на выезд для Джуанеллы, муж которой — один из самых известных мошенников в Соединенных Штатах Америки? Может быть, у меня есть ответ на этот вопрос. Возможно, как я уже говорил, Уиллис Перринар узнал, что Джуанелла — очень решительный человек и послал ее во Францию, чтобы она охраняла Джеральдину?
6. Если это действительно так, то почему тогда это держится в секрете и почему Перринар ничего не сказал об этом в Федеральном бюро расследований, а также мне? Он знает, что я в Париже, но он ни разу не пообщался со мной.
7. Если Накаров и его сообщники похитили Видди Перринара, то почему они до сих пор не потребовали за него выкуп?
И еще я думаю об одной вещи: мне очень хотелось бы снова увидеться с этим парнем Зелдаром.
Вы помните, что Серж и Зелдар договорились со мной, что посетят меня в отеле. Свидание было назначено на это время, на одиннадцать часов утра.
Зелдар должен был принести мне бумаги, доказывающие, что Серж имеет солидное коммерческое дело.
— Ну, что ж, будет любопытно посмотреть, придет ли эта зебра на свидание. Эруард устроил так, чтобы смерть Сержа и Эдвани держалась в секрете и чтобы Зелдар не узнал об этом. Значит, он должен прийти ко мне, как было условлено. Возможно, мне удастся обнаружить что-нибудь интересное, когда я сообщу ему о смерти Сержа. Если, конечно, он придет.
В ожидании утра у меня было ощущение, что я могу закончить ночь, глядя на потолок и не находя ответов на свои вопросы. И я бросил это.