Я наклонился, поднял его и перебросил через плечо.
Прежде чем уйти, я осмотрелся кругом и удовлетворенно вздохнул. Может быть, если мне повезет, я смогу захватить инициативу в свои руки и расправиться с этой бандой так, что им не захочется улыбаться.
Со своим грузом я направился к двери, но не успел я сделать и трех шагов, как она неожиданно распахнулась. Я был до такой степени ошарашен, что опустил Видди на пол.
В обрамлении двери с двумя бандитами за спиной, передо мной появился парень, которого я никак не мог рассчитывать увидеть здесь, потому что он должен был находиться в «холодильнике» у Эруарда в Париже. Это был сам Зелдар собственной персоной.
В руке у него был большой маузер, которым он ткнул меня в живот. У него был довольно веселый вид.
— Добрый вечер, мистер Кошен. Страшно рад вас видеть, — сказал он.
Не знаю, случалось ли с вами такое, что вы чувствуете, как ваши внутренности выворачиваются наизнанку? Именно такое ощущение было у меня в тот момент. Я стоял и смотрел на это дитя шлюхи, которое стояло теперь передо мной и смотрело на меня. Острый нос его торчал, как гвоздь, а пасть ухмылялась.
Я бы охотно отдал два пальца на руке за то, чтобы оказаться с ним наедине в комнате на полчаса, без оружия и без арбитра. Надо же, какая проклятая ситуация, в которую я попал! Я попался, как крыса.
Вот так финал этой истории!
Я повернулся, опустил Видди на стул и стал тереть ему уши, чтобы привести в сознание.
Он открыл глаза и пробормотал:
— Я не поеду. Я вам сказал, что никуда я не поеду.
Это было так неожиданно, что я расхохотался.
— Что ты говоришь! — воскликнул я. — Посмотри вокруг себя, дурачок! Ты увидишь, что ты прав. Ты не поедешь и я не поеду, никто не поедет. Ты проиграл, я проиграл и мы оба проиграли.
Оба бандита Зелдара остались стоять снаружи. Он прорычал что-то по-немецки, и они вошли, подняв руки и вопя:
— Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер, — ответил им Зелдар.
Теперь я понял, что пропал окончательно. Во-первых, сразу же изменился весь внешний облик Зелдара. В Париже у него был вид крысы, теперь фигура его выпрямилась. Он стал важным и напыщенным, как пруссак. Он подошел ко мне, обшарил меня и, забрав мой «люгер», протянув одному из бандитов мой пистолет, он приказал:
— Отведите Перринара в боковую комнату. С минуты на минуту придут капитаны судов. Перринар отдаст им приказание и все необходимые инструкции. Затем вы сможете быть свободны.
Бандит щелкнул каблуками и отрапортовал:
— Слушаюсь, герр капитан.
Потом Зелдар обратился к Видди:
— Герр Перринар, вы отдадите обоим капитанам приказ, о котором мы с вами договорились. Вы им скажете, что они должны пришвартоваться к главному причалу немецкого берега в Эймсе. Они сами и их экипаж должны будут высадиться на берег и там дожидаться буксира из Делфзейла, который придет за ними и за вами, чтобы привезти вас сюда. Если вы выполните наши условия устно и письменно, вы сможете оказаться в Англии и присоединиться к вашей сестре через сорок восемь часов. Вы хорошо меня поняли?
Видди утвердительно кивнул и оба бандита уволокли его.
Зелдар направился ко мне. Я сидел.
— Продырявить твою шкуру доставило бы мне огромное удовольствие, — процедил он сквозь зубы. — Потому что ты доставил мне много хлопот и неприятностей. Но было бы неосторожно сводить с тобой счеты в Голландии.
Он закурил сигарету и продолжал:
— У меня были прекрасные намерения относительно тебя, мой друг. Ты отплывешь вместе с нами на грузовом судне. Знай, что твоя жизнь, пока ты будешь жив, будет счастливо и приятно протекать в одном из наших концентрационных лагерей. В Германии у нас имеются превосходные места для дрессировки людей.
Я плюнул в него. Он подошел ко мне и ударил кулаком по лицу так сильно, что я упал со своего стула. Этот маленький пигмей с самым спокойным видом может быть поистине кровожадным, подумал я.
— Тебе, безусловно, будет интересно узнать, что ты сыграл большую роль в успешном финале нашего предприятия, мой друг. У меня обычно нет обыкновения самому заканчивать дело, но на этот раз я приехал, чтобы лично руководить завершением операции. Если бы не твои глупости в Париже, я находился бы сейчас в Швейцарии, где другие операции требуют моего личного присутствия.
Он сел на табурет и закурил сигарету.
— Полагаю, — продолжал он, — ты считаешь своим очень хитрым ходом, когда заставил позвонить мне в Париже жену Риллуотера, чтобы я среди ночи приехал к ней. А твоим мозгам не показалось странным, что я могу найти неправдоподобным, что именно со мной она хочет поговорить об исчезновении Джеральдины? Но так как я любопытен от природы, то решил согласиться на это приглашение. Она информировала меня о своем желании известить французскую полицию.