Я с грустным видом покачал головой.
— Нет, — возразил я, — теперь я — конченный человек. Парни в Вашингтоне будут смеяться надо мной. Мне придется уходить в отставку.
Я вошел в роль и говорил с таким жаром, что почувствовал, что если буду продолжать в том же духе, то заплачу горькими слезами. Потом я встал и прислонился к перегородке.
Жоржетта подошла ко мне, положила мне руки на плечи и сказала:
— Я не понимаю, Лемми, почему вы так воспринимаете эти вещи. Лично я перед вами в долгу.
— Вы действительно думаете так, как говорите, Жоржетта?
— Разумеется, — ответила она.
— Тогда, если вы действительно считаете себя моей должницей, есть способ расплатиться со мной. Вы меня понимаете?
Она стояла совсем близко от меня и я привлек ее к себе еще ближе.
— С того момента, как я увидел вас в первый раз, я влюбился, как сумасшедший. Я — просто воск в ваших руках. Доказательством служит то, что я оставляю вам Зелдара.
Она повисла на моей шее. Ее губы прижались к моим. Остальное вас не касается.
Но тут вдруг распахнулась дверь и ввалился Видди.
— Произошла ужасная вещь, — воскликнул он. — Зелдар упал за борт.
Жоржетта посмотрела на него, потом уставилась на меня.
— Как это произошло? — удивилась она.
— Он выпил немного виски, — ответил Видди. — Мне стало жаль его и я дал ему немного выпить. Он почувствовал себя не совсем хорошо. Тогда я проводил его на палубу. Там он оперся на поручни, секция которых была плохо закреплена. Они не выдержали его тяжести и он свалился в воду.
— И вы ничего не сделали? — спросила Жоржетта. — Вы не закричали «человек за бортом!»?
— Разумеется, закричал, — ответил Видди, — но у меня так болит горло, что меня никто не услышал. Это действительно ужасно, — добавил он, — но вместе с тем, может быть, это и к лучшему.
Я кивнул головой.
— Ты, возможно, прав, Видди. Но все это печально.
— Я тоже очень расстроен, — сообщил Видди.
Он шипал себя, чтобы не расхохотаться.
Жоржетта налила Видди кофе. Он быстро выпил его и убежал.
— Это перст судьбы, Жоржетта, — сказал я. — В тот момент, когда я сказал, что дарю вам этого бандита, он не находит ничего лучшего, как нырнуть в воду. Ни за что в жизни нельзя отвечать.
Жоржетта искоса посмотрела на меня.
— Лемми, а вы не замешаны в этой истории?
— Как я могу быть замешан в этом? Я был тут, вместе с вами. Это — неопровержимое алиби, моя прелесть.
— Да, Лемми. Но почему Зелдар почувствовал себя нехорошо после того, как выпил виски у Видди?
Я закашлялся и Жоржетта не стала продолжать.
— На вашем пиджаке осталось немного соли, — лишь заметила она.
Что бы вы хотели, чтобы я ей ответил?
Я снова обнял ее и прошептал ей на ухо:
— Послушай же, Жо, будь благоразумна. Признайся честно: ведь ловко устроено, не так ли!